Не только потому, что с ней поцелуи всегда были глубокие и короткие. Не только поэтому, наверное.
Завозилась с ширинкой. Он смотрел за ловкими пальцами и думал, сколько членов она успела ими обласкать. Сколько ремней расстегивала так, как его сейчас. Много, наверное. Но…
Ему было всё равно.
Он закрыл глаза, откидывая голову, и ощутил, как руки стаскивают его брюки с бёдер, а губы оставляют влажные поцелуи внизу живота. Спускаясь всё ниже и ниже.
Пэнси всегда умела работать ртом. Через полминуты у него уже стоял. Драко чувствовал, качая бедрами навстречу её губам, как в лёгком оскале подрагивает его верхняя губа. Как успокаивается зверьё в грудной клетке. Ощущая, как язык скользит по нему, как Паркинсон плотно смыкает губы вокруг и начинает сосать.
— Сильнее, — рычал он.
И она сосала сильнее.
Так, как ему нравилось. Столько, сколько ему нравилось.
Её рот был влажный и опытный. Он вмещал его член почти целиком. Большего ему не было нужно. Только рот и её гортанные, задушенные стоны.
Минута. Ещё. Ещё. Три-пять-семь.
Когда в ушах начало шуметь, он обхватил её голову руками и начал толкаться сам. Резко и сильно, ощущая, как член скользит в горячей глотке. Осознавая, что Паркинсон давится им. Но продолжает стонать.
Фальшиво.
Блядски фальшиво.
Это всё было не то. До чёртиков не то, что ему нужно. Но он двигался. Чувствуя злость. На себя, на неё. На её рот.
На то, что он не даёт ему ещё.
Чего — ещё? Он не знал. Не хотел знать. Просто трахал.
Трахал ту, которой было адски мало.
Драко сжал челюсти, делая быстрые выпады тазом в распухшие губы Паркинсон. Он, не отрываясь, смотрел на одну из трещин в каменной кладке стены, и ему казалось, что эта трещина становится всё больше. Змеится по камню, вот-вот подберётся к нему.
Смотрел, ощущая, как пальцы Пэнси пробираются к его спине и впиваются в кожу поясницы. От этого живот скрутило жаркой, сладкой судорогой. У него вырвался низкий стон, и он насадил её голову на себя до самого конца, закрывая глаза, откидывая голову, надсадно кончая, слушая стук своего сердца и на несколько мгновений задерживая дыхание, пытаясь продлить это ощущение.
Как хорошо, что с каждой шлюхой — девушкой, исправил он сам себя — Драко ощущал одинаково сильный, переворачивающий и скручивающий внутренности оргазм. От которого потом слегка подрагивали ноги, живот и пальцы рук. Голова тут же становилась на несколько десятков мыслей легче.
Открывшаяся входная дверь заставила Малфоя вздрогнуть, возвращаясь изо рта Пэнси в реальное время. В гостиную старост.
Чёрт. Как же вовремя.
Он в очередной раз возненавидел грязнокровку. Ведь ему только удалось выкинуть мысли о ней из головы.
Драко принял позу, в которой его наполовину вставший член, топорщивший брюки, не бросался бы в глаза. Ситуация на момент показалась даже забавной. Он со стояком. И Грейнджер под рукой. Старательно отворачивается и делает вид, что его в комнате вообще не существует.
Быстрее проходи и убирайся в свою вонючую спальню.
Он следил за её скованными движениями и поднятой головой. Она прошла мимо него, глядя перед собой, и уже почти зашла в арку, за которой была лестница, когда он внезапно вспомнил слова старухи МакГонагалл.
«Скажу ей в другой раз», — решил он. И тут же зачем-то рявкнул:
— Стой.
Бля…
Она замерла изваянием. Медленно повернулась, глядя на него вопросительно.
Что, даже ничего не скажет? А в глазах и подавно нет того выражения, что он только что наблюдал в школьном дворе.
Раздражение с себя тут же переметнулось на неё.
— Я обратился к тебе, Грейнджер, — прошипел он, глядя в её застывшие глаза. — Правила хорошего тона не обязывают тебя ответить?
— Ты приказал, Малфой, — сказала она тоном, ни на толику дружелюбнее.
Он сжал губы и встал. Она против воли сделала шаг назад, упираясь спиной в косяк арки. Не боялась, нет. Малфой её нервировал. Хотелось просто оказаться подальше от него.
Явно не подпирать лопатками стену. Невыгодная позиция.
Эта мысль пронеслась в голове, однако делать какие-либо шаги было уже поздно. Он смотрел на неё со своего места, насмешливо приподняв брови.
Чёрт. Чёрт возьми. Она не хотела этого взгляда. Она вообще не хотела никаких взглядов после того, что произошло в этой гостиной. От беззаботного настроения не осталось ни следа, и если бы и оставался в мыслях ещё этот когтевранец Курт Миллер, то Малфой моментально вытеснил его своим нежелательным присутствием в этот момент. Тёплый карий взгляд сменился ледяным.
Ледяные глаза.
Она нащупала в кармане волшебную палочку. Этот жест не остался без внимания.
— Серьёзно, Грейнджер? — взглядом он проследил за тем, как древце показывается на свет и рука Гермиона направляют самый кончик на Малфоя.
Так она чувствовала себя в большей безопасности.
— Просто оставайся стоять там, где стоишь. И я не вспомню о том, что несколько дней назад так и не дошла до декана, чтобы сообщить…
— О моём поведении, — ядовито закончил он, кривя губы. — Я знаю эту песенку. Можешь не утруждаться, в благодарностях я не расшаркаюсь. — Повисла короткая тишина. — Кстати, о старухе…
Он сделал довольно внезапный и резкий шаг вбок, выходя из-за дивана, что заставило Гермиону поднять палочку выше и напряжённо уставиться на Малфоя. Он на миг застыл, а потом медленная ухмылка появилась на его губах.
