Планзейгер. Хроника Знаменска - [11]

Лимузин, мчащийся в это время по горбатому мосту через одетый в серый гранит канал, тряхнуло, и название любимого города Черемушкин проблеял.

— Зачем тебе, орлу, занюханный Тамбов? — искренне удивился Мортимер. — Не далее, чем через неделю на Лубянке появится приказ о переводе тебя в Москву. Возглавишь отдел по изучению аномальных явлений. Хе-хе-хе.

Лимузин затормозил возле одного из стеклянных зданий.

— Откуда вам известно? — сказал Черемушкин, несколько покоробленный этим «хе-хе». — На объекте вы можете распоряжаться, вы тут живете, а вот насчет Лубянки извольте усомниться. Вы что — Господь Бог?

— Не упоминай всуе, — сказал Мортимер. — Выходим.

Вблизи это внушительное здание оказалось совсем не похоже на манхэттенскую свечку из стекла и бетона. Сооружение было как бы вырезано из целого куска прозрачного, источающего голубой свет материала, а все архитектурные признаки, все эти окна, двери, межэтажные перекрытия, искусно намечены.

В стене сам собой образовался проем, куда они с Мортимером вошли. Сразу после этого проем затянулся. Комната, в которой они очутились, была абсолютно кругла и не имела ни дверей, ни, естественно, окон, впрочем, это была вовсе не комната, а лифт. Они спустились вниз и вышли в длинный коридор, который привел их в наполненную хитрыми приборами лабораторию. Здесь наконец-то появились люди в белых халатах и чепчиках, двое мужчин и одна женщина. Между прочим, на дворе была ночь.

Мортимер сказал что-то на непонятном языке. Тотчас мужчины крепко взяли Черемушкина под локотки и повели к белому кожаному креслу. Часы на стене показывали два часа ночи. Он пытался вырваться, но хватка у лаборантов была крепкая. Усадили, как ребенка, и как только голова Черемушкина коснулась мягкого подголовника, он заснул, а когда проснулся, на часах было два часа пять минут. Эти пять минут так его освежили, будто он прокемарил часов десять без просыпу.

Между прочим, лаборатория была пуста, и это его насторожило. Попытался встать, но ноги почему-то не слушались. Повертел головой, всё вроде бы на месте, ничего не исчезло, ничего не прибавилось.

Стремительно вошел Мортимер и сказал:

— Встань, уже можно.

— А где люди? — спросил Черемушкин, вставая.

— Это не люди, — спокойно ответил Мортимер. — Биороботы.

Василий вдруг понял, кого напоминал этот огромный темнокожий безмятежный Мортимер. Фигуру с острова Пасхи, будто с него вытесывали. Интересно — это хорошо или плохо?

— В клинике биороботы? — произнес Черемушкин. — Ну да. Люди же по ночам спят. Что вы со мной сделали?

Подошел к Мортимеру, смело посмотрел снизу вверх.

— Взял анализы, просмотрел родословную, убедился, что годен, — усмехнувшись, ответил Мортимер. — Кое-что подкорректировал, теперь ты поймешь пришельца.

— Какого ещё пришельца? — задиристо спросил Черемушкин. — К чему годен?

— Слишком много вопросов, — сказал Мортимер, усаживаясь в белое кресло, с которого только что поднялся Черемушкин. — И ни одного, показывающего, что ты человек пытливый, любознательный. Скорее — вредный, капризный. Поэтому давай-ка я тебе лучше объясню, где мы сейчас находимся. Это здание, о Василий, вовсе не клиника. Это приемник ультиматонов, а поскольку ультиматон — прародитель всякого вещества, он несет в себе изначальную информацию Создателя, канон, эталон. В любом бите этой информации содержится ключ к матрице сущего, иными словами через этот бит мы выходим на эталон и корректируем нужный объект в сторону совершенства.

— То есть, если человек произошел от обезьяны, то вы корректируете его до уровня обезьяны? — уточнил Черемушкин.

— Может, ты, Василий, и произошел от обезьяны, тут уж твоя воля, тут я спорить не буду, но задумывались вы, человеки, как создания эфирные, не материальные, не подверженные обжорству и похоти. Потом по известной тебе причине вы обрели плоть, но первоначальная эта плоть, как задумка, была в миллиарды раз лучше, чем та, в которой сейчас находишься ты, Василий. Вот эта-то первоначальная плоть и взята за образец. Такая вот получается клиника.

— Значит, если взять обезьяну, то из человека можно сделать обезьяну? — гнул свое Черемушкин из чувства протеста. Не любил он, честно говоря, этих поучающих умников, которые всегда где-то наверху, на трибуне.

Глава 9. Информатор Клик

— Через праэнергию с помощью хронокапсул мы можем выйти на любой план прошлого, настоящего или будущего, — не моргнув глазом, а может и не заметив иронии, ответил Мортимер. — Можно это сделать и другим способом, не о том речь. Но можно и не обращаться к высоким материям, а оскотиниться совершенно бытовым способом, не используя достижений науки. Кстати, у вас сейчас происходит именно такое бытовое одичание, добровольное, неконтролируемое, и наша задача взять это под контроль.

Мортимер встал с кресла.

— У кого — у вас? — тут же прицепился Черемушкин.

— Терпение, Василий, терпение. Следуй за мной, — величаво произнес Мортимер, направляясь к двери с надписью «Служебное помещение», за которой скрывался пассажирский лифт…

Лифт упал вниз с такой скоростью, что у Черемушкина перехватило дух и замелькали нехорошие мысли, но секунды через три-четыре падение замедлилось, а далее этот сумасшедший лифт вовсе не остановился — покатил себе куда-то по горизонтальной плоскости, вновь ускоряясь. Мортимер, посвистывая, нажал одну из кнопок на миниатюрном пульте, и обшитые серебристым пластиком стены исчезли. Они мчались по каналу в полуметре от покрытой мелкой рябью черной с голубым отливом воды.