Планета Йоргов - [26]

— Ты теперь роженица: странно!

— Нет: это будет мой собственный ребенок. И Лима, любимого.

— А зачем тебе ребенок?

— Чтобы мы все любили друг друга. Чтобы кормить его своей грудью, и в ней было молоко для этого. Так хорошо! Не понимаешь?

— Нет: совсем не понимаю.

— А ты тоже потом роди своего ребенка: поймешь!

— Не знаю. А почему ты глядела на текст?

— Но я же читала его.

— Да? А о чем он?

— Как ухаживать за ребенком, когда он родится.

— Чудеса: ты, правда, читаешь!

— Я и считать могу сколько-то. И на компьютере чуть-чуть тоже.

— Как?!

— Меня Лим мой научил. Так трудно было вначале, так трудно! Я даже плакала: думала, что никогда не получится у меня. Но так сильно старалась: Лим мой очень ведь хотел, чтобы получилось. И, правда: получилось. И мне самой это так теперь нравится!

— Мне пока трудно всё это понять.

— Это ничего: поймешь. Потом. Захотеть очень надо.

22

Конбр был выдвинут в состав Комитета координации, но отверг своё участие в нем. С теми, кого избрали в него мудрые, было не по пути: это были самые убежденные защитники существовавшего. Среди них — и немало вернувшихся с Зрыыра.

Попытка ликвидации Горгла и Сиглл ясно давала понять, что уступать что-либо они не собираются. И что не остановятся при этом ни перед чем. Не потерпят и любые действия, вытекающие из его, Конбра, взглядов.

Конкретно: передачи по связи группе студентов сообщения об отбраковке, произведенной с его радиобраслета Горглом. Не исключено также, что уже знают, благодаря кому исчезли нежелательные им универсанты и роботы, посланные для ликвидации их.

Поэтому не сомневался в предстоящем разговоре по поводу этого. Только не ожидал, что он предстоит ни с кем иным, как Погр.

Тот спросил почти сразу:

— Скажи, достопочтенный, некие универсанты не у тебя ли прячутся?

— Чем объяснить твой вопрос?

— Подсказкой того, кого ты спас когда-то: по-видимому, таким же способом.

— Бывшим Пятым Мудрейшим?

— Совершенно верно.

— А что: это он повторил тоже самое в отношении «неких универсантов»?

— Ну, нет, конечно: такой возможности он теперь лишен. Но был в курсе потому, что включен в рабочий аппарат Комитета. Как знавший слишком немало. И не только он.

— Весь бывший Децемвират?

— Почти. Ты же сам не дал никого ликвидировать.

— А ты? Кто теперь: не координатор ли?

— Меня лишь используют в необходимых случаях: только и всего.

— Я-то думал, что ты надеялся на нечто большее, отрекаясь от порученной Децемвиратом миссии на Зрыыре.

— Примкнул к остальным, чтобы как следует узнать то новое, что принесли с собой земляне. Исключительно чтобы определить свое место в той ситуации.

— Определил?

— Да. Считаю необходимым сохранение всего, к чему пришла наша цивилизация. Это наиболее рациональная система.

— Несмотря на начавшийся регресс?

— Связанный всего лишь с не оправдавшей себя передачей когда-то общего управления Децемвирату. Временная ошибка, которую уже устранили.

— Ну, да: лишь правители бывают плохи, а народ только замечательным — не виноватым никогда, зато обязательно мудрым всегда, добрым, справедливым. Глубочайшее заблуждение! «Каждый народ имеет то правительство, которое он заслуживает».

— Какое-то не наше выражение.

— Земное: да. Но оттого не менее верное. В самом народе, мудрых наших, дело: было и есть.

— Не веришь в демократию, восстановленную нами?

— Только лишь для себя — мудрых: не признающих никого других настоящими людхми. Совсем как было сказано там, на Земле, Данхом, дедом Маркда:

«Человек оценивался, как и машина, только по пользе, приносимой им. Сочли возможным перестать считать людьми тех, кто не мог в этом превзойти машину. Не люди — «неполноценные»! Вслушайтесь еще и еще в это страшное слово — такое привычное. Какая бездна дегуманизации, до которой мы дошли столь незаметно!

Мы на пути гибели. Продолжая жить и действовать, как сейчас, мы неминуемо совсем утратим человеческий облик. Конечный вывод логики происходящего процесса: бесчисленные роботы и горсть безжалостных гениев со строго необходимым количеством «неполноценных».

Для кого и для чего будут открытия этих гениев, кажущееся безграничным господство над природой? Что останется от самого человечества, его сущности? Чем уже будет человек бесконечно отличаться от робота?».

Это же то, к чему пришли мы на Гардраре: земляне были в ужасе, обнаружив это.

— Но на той же Земле было сказано и совсем другое:

«… взгляды Ларлда основаны на атавистических представлениях о природе человека. Они — забывают о главных целях, о высшем смысле существования людей: все более глубоком познании природы и превращении себя в силу, своей организующей деятельностью противостоящей энтропии. Человек все дальше и дальше уходит из состояния, из которого вышел. Это предъявляет к нему и все более высокие требования.

И тут природа ставит естественный придел. Часть людей — к счастью, небольшая — оказывается не способной, не годной к современному труду, превращается в паразитов, живущих трудом других. И есть высшая справедливость в сложившемся рациональном использовании их в целях всего человечества. Каждому свое — другого не дано!».

— Аргументы Йорга: помню. А ты: высказывание Норберта Винера?