Планета Йоргов - [21]

Произошла всеземная дискуссия, во время которой сторонники дальнейшего прогресса не смогли отстоять то, чему когда-то удалось окончательно победить на Гардраре и привести, в конечном счете, к самому совершенному общественному строю. Даже подавляющая часть защитников достигнутого там общественного прогресса не понимали то, что до конца, похоже, понимал лишь один — гениальный генетик Йорг.

Что социальное разделение на полноценных интеллектуалов и малоспособных «неполноценных» оправдывалось лишь тем, что отсутствие у последних достаточных способностей было просто их бедой, против которой у человечества еще не существовало средств. В эпоху тогдашнего научного кризиса это было — для всех — одной из вынужденных мер, необходимых для преодоления его. Для него — нет: новое социальное расслоение — шаг вперед в развитии человечества. Настолько ценный и важный само по себе, что кризис, породивший его, являлся благодатным явлением.

Это как-то нутром почувствовал он, Грой: тоже один. Почему? Какое-то сходство понимания назначения человеческой цивилизации любой планеты? И, также, некое сходство и внешнее. А еще — поразительно: Йорг — Грой. Ну, да: если читать каждое из имен в обратном порядке.

К сожалению, этот величайший из землян не мог победить: сторонники возврата к тому, что было до кризиса, еще могли апеллировать к неизжитым до конца атавистическим представлениям. Видимо, прошло недостаточно времени там для этого — не то, что здесь, на Гардраре. И потому подобное здесь никогда невозможно.

Ну, а если — всё-таки…? Что тогда? Борьба: но не бескровная, какая еще не кончилась окончательно на Земле. Беспощадная война с применением мощных роботов, ракет, силовых полей — не на жизнь, а на смерть. И придется быть готовым пожертвовать главным: собственной жизнью.

А что может быть дороже её? Не лучше ли на всякий случай вернуться к первоначальному варианту: попробовать предложить Конбру и Лиму стать децемвирами? Ну, а Пятого тогда убрать. Так тому и быть!

17

Пятый, как он сам называл себя, предпочитая своему имени, недаром всегда, в любую минуту, был начеку: от других децемвиров — как старших, так младших — можно было ожидать чего угодно. Но только не этого: что его физически ликвидируют.

Когда робот-ликвидатор внезапно бесшумно появился сзади и выпустил струю газа-наркотика, он успел сразу почувствовать едва начавшуюся предсмертную эйфорию. И тут же крепко закрыл рот и зажал нос.

Терпел: сверх всяких сил, боясь, что до конца не выдержит — глотнет воздуха, а с ним смертельного газа. Уж он-то знал, что будет тогда: охватывающее видение сладостного совокупления — после которого оргазм, и сразу смерть. Его же собственное создание для ликвидации отбракованных.

Сердце чуть не разрывалось от напряжения: казалось, еще немного — и не выдержит, глотнет всё-таки. Но боролся за жизнь, сколько мог: несмотря на то, что уже стал терять сознание.

… Очнулся и с радостью понял: жив. Жив!

Над ним склонился, к изумлению, тот, кого можно было меньше всего ожидать: Конбр. Робот-ликвидатор рядом был неподвижен.

— Очнулся, достопочтенный? Что: уже дошло до отбраковки и децемвиров?

— Разве? — Пятый уже пришел в себя. — А не ваше сведение счетов со мной? Ты же считаешь, что я что-то похитил у тебя.

— Не наши методы: иначе ты бы уже не очнулся, а мирно навеки почил.

— Но с чем тогда связать твоё появление вместе с этим роботом?

— С нашим активным неприятием любой отбраковки. Следовал за ним, еще не зная, кто является его целью. Твоё счастье, что успел догнать и парализовать его своим прибором.

Скорей всего, это правда. Грой же намекнул, что и он замешан, как другие, в похищении авторства: в том числе у Конбра. Ну, и что: он же не такой, как те — он децемвир, пожизненный. И поэтому Грой предпочел просто убрать его.

Но из-за одного только предположения не бросаться же сразу изображать перед Конбром открытого врага Гроя. Незачем выносить сор из Децемвирата: возможная будущая разборка с Гроем не выйдет за его пределы. И вряд ли остальные Пожизненные при этом дадут рано возомнившему себя Наимудрейшим расправиться с ним, Пятым пожизненным Мудрейшим. Как бы не наоборот: не пришлось бы за эту попытку самому Грою разделить участь покойного Рорва, последнего Наимудрейшего.

Совещание старших Мудрейших, как всё последнее время, проводилось снова очно — в кабинете почившего Наимудрейшего. Хоть Грой, увидев Пятого живым и здоровым, вида и не подал, но тот сумел заметить сразу, как он напрягся.

— Достопочтенные коллеги, я срочно собрал вас, так как, к сожалению, обстановка неожиданно начинает сколько-то осложняться, — начал Грой, но его сразу перебил Третий:

— Еще бы: началось небывалое. Чего больше: отбраковка нас, Мудрейших. Скажи, ты — временно замещающий Первого Мудрейшего, для кого расчищаешь ты места в Децемвирате?

— Что за чушь!

— Чушь? Кто, кроме тебя, смог послать робота-ликвидатора к Пятому?

— Я? — не моргнув глазом, спросил в ответ Грой. — Я? Ты что?! Да как ты смеешь?

— Несомненно: ты. Не зрыырцы же: Пятого Конбр спас — не кто иной. Мы не потерпим твое желание дальше решать всё одному: отстраняем тебя от руководства нами. Оно уже и так не привело к хорошему: наша главная опора, мудрая элита, вся недовольна лишением многих имеющегося авторства.