Планета Харис - [7]

Приходя поздно вечером с разнарядки, измотанная до крайности, Рената писала в своем дневнике: «…и все-таки я чего-то добилась! Когда я приехала, люди ничего не знали. Не знали даже, как вносить удобрение, даже лущение стерни не применяли. Махнули рукой на сорняки. Поля — настоящий живой гербарий.

Как было страшно, когда осот созревал. Словно метелица мела над зелеными полями — миллиарды белых пушинок с семенами, несущими запустение. А теперь и осота нет, и на полях хлеба, а не сорняки. Курсы полеводов, что я веду каждую зиму, сослужили свою службу».

«…Опять вызывали в райком: все анонимные письма. Кому-то я мешаю жить. Опять приехала комиссия.

Новый секретарь райкома Лосев относится ко мне очень добро. Удивляется, почему я редко обращаюсь к нему за помощью.

Я только улыбалась.

— Привыкли?! — ужаснулся он.

— Гневаюсь по другому поводу, к чему привыкнуть не имею права. Ведь я воспитанник Тимирязевской академии.

— Понимаю, — кивнул он рано поседевшей головой. — Это ваша гордость и источник сил.

Лосев проводил меня до лестницы.

— Будем делать, что можем, — серьезно сказал он, пожимая мне руку. — А ведь я знал вашего покойного мужа… Мы были в одном подразделении. Он действительно погиб как герой».

В дневнике о муже было совсем мало. Ведь это не был дневник событий — Рената была слишком занята и заносила в дневник главным образом мысли. В апреле 1945 года была скупая запись: «Сегодня ровно месяц, как я получила похоронную. Думала, не переживу. Глубоко виноватой я чувствую себя перед ним. Не могла любить его, как он того заслуживал.

И кого любила — образ, созданный моим воображением. Ведь и видела его и говорила с ним всего-то четыре раза, но для меня было достаточно, что он где-то живет, работает, путешествует, что его ценят и любят в России.

Но он погиб трагически, еще раньше мужа».

Рената покраснела и отодвинула дневник. «Я его видела только раз… Его давно нет».

О ребенке записей было больше. И как он впервые улыбнулся, и впервые стал на ножки, первый раз упал и горько плакал от боли. Дитя человеческое!!!

А потом скорбная и короткая запись: «Мой сын умер. От дифтерита…

Когда Мишеньке сделали прививку, глаза у него прояснились, он схватил меня за руку: мама, пойдем гулять?

И умер. Слишком поздно. Врач встала передо мной на колени и не могла вымолвить ни слова. Она сама мать».

«…Какое беспросветное одиночество! Сначала ушел отец, потом муж, а теперь и сын… Я так устала от всего, что порой хочется умереть. Но когда я подумаю, что пришлют на мое место кого-нибудь вроде нашего зоотехника…

Даже если и не вроде него, не алкоголика. Рождественскому нужны такие, как я. Это я знаю твердо. И не только потому, что земле нужен научный подход, а я агроном высокой квалификации. Дело в другом… более важном».

«…Интеллигент на селе — это боец. Горький называл интеллигенцию ломовой лошадью истории. До чего верно!»

В дневнике было много вырванных и уничтоженных страниц. О чем там писала Рената? А потом шло раздумье о Времени. К этому Рената возвращается неоднократно. На полях тетради почему-то начертана формула Эйнштейна Е = тс2. Формулу эту Рената нашла и на полях многих книг, как будто хозяйка их чертила машинально.

С чем она ее связывала?

«…Что же такое — Время? Что такое Человек? Зависит ли он от времени или сам создает его?

Английский историк Вальтер Ман писал: «Всегда презирают свое собственное время, каждый век предпочитает предшествующий». Неправда! Ведь прогрессивно мыслящие люди никогда не смотрят назад, только вперед.

Как жаль, что я пришла так рано…

«Конечно, лучше и легче прийти на готовенькое. А кто-то бы за тебя все делал?»

«…Будущее создается тобой, но не для тебя, потому что в этом будущем тебе уже не жить, — вот закономерность.

Надо делать то, что должно, творить

Завтра, пока хватит душевных сил».

«…О люди будущего, поймете ли вы нас?»

Рената медленно завернула дневник и положила его в дальний угол письменного стола. Откуда ей знать, может, придет еще одна Рената Петрова, пусть и та прочтет.

Потом она перечитала стихи. Одно стихотворение попадалось Ренате особенно часто. Оно было многократно переписано. Оно было во многих конвертах со штемпелем Москвы и Ленинграда, даже Киева. Видимо, Рената не раз посылала его в журналы, но его неуклонно возвращали автору. В одном так и не отправленном письме она писала: «Сегодня мне опять вернули стихи. Наверно, я графоман. Надо взять себя в руки и больше не писать стихов. Раз они никому не нужны. Только отнимать у себя время, а работы — край непочатый. Но моя беда в том, что я не могу не писать».

Рената недоверчиво отнеслась к этому стихотворению (непризнанному, ненапечатанному), но ее тронула искренность, сквозившая в каждой строке. Она переписала стихотворение в свою записную книжку.

НА ОБЛАЧНОМ БЕРЕГУ

Александру Грину

Забытый городок. Весь в зарослях ореха.

Бегущие холмы и старый тихий дом,

Здесь каждый вздох повторит смутно эхо,

И листья осенью шуршали под окном.

Одна гравюра в комнате пустынной

— Портрет Эдгара По,

И яркий лунный свет.

Здесь умирал в печали неизбывной

мечтатель, нищий и поэт.

Жизнь, полная невзгод, обид и муки.