Планета Харис - [8]

Одна мечта ему безмерно дорога.

Никем не слышимые впитывал он звуки,

Незримые он видел берега.

И расцвели невиданные склоны.

К ним алые скользили паруса.

Могучие соленые циклоны.

Тропические яркие леса.

Там чистая Ассоль, как он, мечтать умела

И чуда ждать, Как завтрашний ждут день.

И песнь о счастии навстречу ей гремела,

И звали паруса под радостную тень…

Странно, но это стихотворение почему-то вернуло ей мужество. Рената надела новое платье, сшитое по моде начала века, и, путаясь в длинной юбке, впервые без страха вышла одна на улицу.

Она хотела узнать новое Рождественское, прежде чем покинуть его навсегда.

Что ж, теперь в Рождественском было все, чего хотела Рената для родного села: культура, наука, красота. А люди отличались интеллигентностью, были простодушны в общении, приветливы и добры.

Рената познакомилась с очень славной пожилой парой — супругами Яковлевыми.

Растениеводы и генетики, они, как личных врагов, ненавидели темные силы природы — эрозию, засуху, суховеи.

Растениеводы теперь получали щедрые, запрограммированные урожаи. Но и этого им было мало, они переходили как раз на новейший метод оптимального программирования фотосинтезом. Супруги с удовольствием показывали Ренате лабораторные схемы, графики, диаграммы.

Александр Бонифатьевич вел энергетическую часть эксперимента, жена — биологическую. Они точно знали ежедневный прирост органического вещества на полях. Ренату очень заинтересовали электронные приборы, передающие самые слабые сигналы от хлорофилла, так что человек мог тотчас подоспеть на помощь растению. Через электронные микродатчики хлорофилл своевременно подавал на пульт управления необходимый сигнал и даже сам «прослеживал», как выполнялась его «команда». Такие приборы, расставленные на полях, автоматически определяли температуру, влажность почвы и выдавали команду на оптимальные сроки боронования, культивации, сева. Электрические культиваторы поражали сорняки электрической искрой насквозь — стебель и корень. Сорняков уже не было.

Тронутые наивным восхищением девушки и ее понятливостью, супруги предложили Ренате место лаборанта.

Рената от души поблагодарила, но решительно отказалась.

— Я уезжаю жить в Москву, — сказала она.

— Обаятельная девушка, но какая-то странная, — решили между собой супруги, когда Рената ушла.

Узнав о ее намерении, старый Симонов был очень огорчен и взволнован.

— Но как же… одна в Москве. Что ты там будешь делать? Это не Рождественское. Я думал, ты останешься здесь.

— Зачем? Ты не беспокойся за меня. Не пропаду. Я буду жить, как мечтала Рената, если бы не ставила выше мечты долг. А у меня нет никаких «долгов». Я свободна.

— Но ведь Рената — это ты и есть, — быстро возразил Николай Протасович.

— Да, она это я, но совсем в других обстоятельствах. Кто знает, в чем теперь мой долг, — заметила Рената печально.

Накануне отъезда пришел Юра и принес Ренате в подарок небольшой портрет брата-космонавта, который он сам переснял для нее, а также фотографию свою и деда.

Они втроем поужинали, а потом долго сидели в саду и разговаривали. Юра сказал, что, пожалуй, Рената благоразумно поступает, уезжая в Москву. Его маме удалось что-то подслушать, когда она заходила к дедушке, и она сочла Ренату психически больной, а заодно и свекра, и даже хотела вызвать к ним врача-психиатра. Юра еле отговорил ее, сославшись на то, что Рената уезжает.

— Пусть бы попробовала! — буркнул Симонов. — Чертова баба, пусть ко мне больше не ходит. Так ей и передай.

Рената узнала от Николая Протасовича историю Андрея — отца Кирилла и Юрия. Его женитьба на девушке красивой, но сухой, рассудочной, властной была ошибкой, которая ему дорого обошлась. В тридцатые годы это еще называлось: не сошлись характерами, в девяностые — психологическая несовместимость. Яростные вспышки Андрея, презрительное молчание Наташи, недели, а потом и месяцы враждебного молчания обоих. В таких случаях обычно расходятся.

Однако, зная, что Наташа болезненно самолюбива и будет уязвлена жалостью знакомых, Андрей не стал расторгать брак, а уехал работать на строительство плавучего города в Тихом океане. Жил он один. Раз или два в год прилетал в отпуск повидаться с отцом и детьми, а иногда они ездили к нему. Андрей не думал о новом браке, весь ушел в работу, захватившую его. Старшая дочь Николая Протасовича погибла при освоении Антарктиды. Младшая работала в научном центре в Новосибирске.

В этот последний вечер Симонов рассказал Ренате о внуке Кирилле.

Кирилл рос здоровым, но впечатлительным и ранимым мальчуганом. Он глубоко был привязан к отцу, и разлад между родителями очень его угнетал. Он не мог переносить, когда мать плохо отзывалась об отце.

Космонавтом он решил стать лет четырнадцати и, будучи равнодушен к технике, пошел учиться в медицинский. Как в свое время среднюю школу, так и медицинский институт он окончил за вдвое меньший срок. Теперь, несмотря на молодость, он был уже известным специалистом по космической медицине, психологии и биологии.

С дедом его связывала крепкая дружба и понимание. Он и на Луне его не забывал: слал письма, радиограммы, беседовал с ним по видеофону, когда имелась возможность.