План Диссертанта - [53]

Тойво теперь, чувствуя необыкновенную легкость во всем теле, заново перевязал своих узников и поправил кляпы. С ленсмана он стащил мундир, штаны и сапоги. В прояснившихся глазах у вертухая читался откровенный страх.

— Ну, ничего с вами не будет, — поспешил сказать Антикайнен. — Полежите, потом вас найдут.

Он вышел в коридор, где по прежнему валялась фуражка ленсмана и холщовый пакет с вольной одеждой для Тайми, который обронил надзиратель. Быстро сориентировавшись, Тойво отыскал камеру Адольфа, отсчитал нужный ключ и, отперев дверь, без церемоний бросил внутрь сверток.

— Одевайся! — сказал он. — Быстро! Карета подана.

Вся маскировка для пропавшего заключенного была в несколько обширной форменной одежде и, самое главное, в фуражке. Этот головной убор имел волшебное свойство: одел — и будто невидимым стал. Шапка-невидимка. Во всяком случае, опознать в фуражке человека невозможно.

Они вышли обратным путем, в кондуите, подсунутом для подписи сонным угрюмым дежурным, Тайми поставил свою подпись, Антикайнен — свою. Точнее, не свою, а какую-то врачебную, нечитаемую. Он также положил на стол ключи от коридора и камер.

— В туалет отлучился господин надзиратель. Просил передать.

— То-то я чую: чем-то попахивает, — безразлично заметил дежурный и убрал ключи в шкаф.

Подумаешь, какие нежные, запах их не устраивает! Знали бы вы чем это пахнет на самом деле! Это свобода!

17. Back in the USSR

Лодка с возвращавшимся на Родину Тайми легко и быстро прошел все необходимые пограничные формальности. Пограничный инспектор на выходе из гавани, дежуривший с вооруженным персоналом на скоростном катере, бегло осмотрел все бумаги — про дело об обмене Адольфа Тайми он был проинформирован начальством — также быстро осмотрел маленький трюм, не придав никакого значения лежащему на узкой банке Антикайнену. Он пересчитал экипаж согласно судовой роли и поставил штамп «оплачено» на подорожной грамоте. Точнее, штамп обозначал что-то другое на иностранном языке, но это уже никого не волновало. Даже того члена экипажа, который прятался от бдительных глаз под банкой с телом Тойво, чтобы соблюсти численный состав.

— Это кто? — спросил старший из двух бойцов сопровождения, кивнув на незадекларированного пассажира.

— Это герой Антикайнен, — криво усмехнулся Адольф. — Прихватили по пути.

— А чего он без чувств? — поинтересовался младший боец.

— А чтобы от радости чего не натворил, — ответил Тайми. — Ну, водка-то у вас имеется? Закуска-то больно хороша, чтобы ее просто так съесть.

Он кивнул на корзину с провизией, почти нетронутую Антикайненом.

— А как же, товарищ Тайми! — обрадовались бойцы и достали из воздуха по бутылке водки. — С освобождением вас!

Переход до ничем не примечательного Лисьего Носа занял всего ничего, даже выпить как следует не успели. После швартовки набежали советские пограничники, а потом убежали обратно. Пускать розовые сопли по случаю возвращению «пламенного революционера» из плена буржуазии они не стали — другие задачи.

Однако подкатившая машина выпустила из себя взволнованных официальных лиц, которые роняли скупые мужские слезы и долго трясли Адольфа за руку. Никого из них Тайми не знал, но торжественность момента оценил.

— Там у меня еще один возвращенец из вражеских застенков имеется, — кивнув назад на катер, сказал он.

Официальные лица переглянулись. Такой поворот не был учтен протоколом.

— Это герой Антикайнен, — пояснил Адольф.

— Какой такой Антикайнен? — официальные лица вытянулись и убежали совещаться.

— И что же они, гады, ни одной женщины-комиссара в кожаном френче и красной косынке не привезли? — спросил Тайми у своих провожатых с катера. Те пьяно похихикали. — Понимать же надо молодого красивого мужчину только что из тюрьмы.

— Будет вам комиссар «в пыльном шлеме», — сказал самый главный человек из машины, без сомнения энкавэдэшник. — В поезде до Москвы. В спецвагоне.

Адольф хотел, было, пошутить насчет столыпинского вагона, но промолчал, убоявшись внезапно именно такого развития событий. До него, конечно, доходили слухи о непонятных вещах, творящихся в государстве, но он убежденно считал все это провокацией.

— Где Антикайнен? — тем временем спросил главный.

— В беспамятстве на катере, — сообщил Тайми и, предваряя вопросы, пояснил. — Пришлось его по конспиративным целям малость нейтрализовать. А то сами понимаете — еще вчера человек в камере смертников сидел — мало ли психика не выдержит.

Энкавэдэшник внимательно посмотрел прямо в глаза Адольфа, но смутить того не удалось.

— Ладно, тащите его тоже, отвезем в Москву, — вздохнул он. — Там разберутся, что с вами делать.

Тайми отметил про себя этот момент, но решил пока ничего не предпринимать: надо дождаться поезда. Опрометчивые выводы очень вредны. Во всяком случае, сразу же вновь попадать на нары ему казалось маловероятным. Должна быть некая разработка. А он по этому делу спец, у него на это дело особый нюх.

Именно из-за этого Адольф и «нейтрализовал» Тойво, потому что почувствовал в нем некий подвох. Вроде бы тоже революционер, но вроде бы уже не очень.

Так Антикайнен и оказался в спецвагоне поезда, следовавшего по маршруту Ленинград — Москва. Тайми не обманули: это был вагон повышенного, так сказать, комфорта. Здесь был и душ, где можно было смыть с себя тюремную грязь, и полное изобилие продуктов ресторанного качества, и свежая свободная пресса — газета «Правда» — и даже женский обслуживающий персонал, одетый по такому случаю в красные косынки.