Пламя над Тереком - [180]
Затем заглянул в электромоторную часть. Как врач выслушивает больного, так и он проверил готовность корабельного сердца и вернулся на центральный пост.
Он сел рядом со штурманом Александром Деминым. Лейтенанта Демина шутя называли «академиком». Этот симпатичный блондин спокойного нрава, кажется, даже во время боя не забывал о своей научно-исследовательской работе по гидрологии. Не пил, не курил.
— Ну что, академик, все готово? — спросил Астап, рассматривая подготовленную Деминым карту.
— Так точно, товарищ командир! — ответил штурман и указал карандашом на одну точку на карте. — Прошу сюда. Это курс, который задан. Все расчеты произведены правильно.
Кесаев внимательно изучил карту операции, исправил ее недостатки и подписал.
Поздно вечером лодка отошла от причала и словно припала к бегущим навстречу волнам. За нею, вскипая водопадом, искрилась расходящимися колеями зыбкая дорога и исчезала в ночной темени. Командир вместе с помощниками-офицерами находился в рубке и прислушивался к работе механизмов.
«Малютка» казалась Кесаеву живым существом, которое дышит, любуется скрытыми силами своими. Он отдал распоряжение, чтобы свободные от вахты моряки отдыхали. А сам остался на посту, просматривая поверхность моря. В темноте трудно было что-либо рассмотреть, только чернели вдали берега с угадываемыми на них городами-курортами.
«Малютка» снова пошла в поиск.
Глава шестая
Ненаписанные письма Вали
Равенсбрук.
Лагерь смерти.
26 сентября 1943 г.
«Услышь меня, родной мой. Я в Равенсбруке, в лагере смерти. Сюда, в узкую холодную камеру, меня полуживую принесла чешка — санитарка блока краснобилетников. Но об этом потом… А где ты сейчас? Я знаю, я чувствую сердцем — в эти минуты ты жив и находишься в море. Это я знаю: ты атакуешь и топишь фашистских извергов. Фашисты не люди — людоеды. Их надо уничтожать, чтобы спасти людей… Я умираю, но я перед смертью хочу поговорить с тобой хотя бы мысленно. Так мне легче расстаться с жизнью. Пусть сопутствуют тебе, мой дорогой и любимый, удачи в бою и в жизни. Знаю: то, что поведаю о себе я здесь, до тебя не дойдет и ты не услышишь моего голоса: из камеры узника палачи не только письма, но и звука не выпустят. Но все же убеждаю себя, что говорю с тобой, и говорю о том, что произошло со мною, чем и как жила твоя Валя с момента, когда попала в лапы этих зверей. Как попала — это тебе, наверное, уже известно от наших родных… Перед смертью мне хочется говорить и говорить с тобой, только с тобой, моим единственным и самым дорогим на свете. Услышь! Услышь, услышь меня, Астан… А подрастет Славик — расскажи ему, чтобы ненависть к этим извергам клокотала у него в груди.
Холодный зимний день. Окраина знакомого тебе Прохладного. Сараи разбитого кирпичного завода. Ветер с полей задувает снег и крутит его по углам. Сараи переполнены ранеными, пленными. Раненые стонут. За умирающими следит какой-то врач. Из пленных. Нет, не врач — негодяй. Высокий, рыжий, пожилой мужчина. Кто стонал в предсмертной агонии, на тех он кричал:
— Что орешь? Здесь тебе не московская больница.
На плечах у меня санитарная сумка с ватой и риванолем. Осторожно прохожу между ранеными. Боюсь наступить на кого-нибудь своими тяжелыми солдатскими сапогами. Иду следом за врачом, я — подневольная санитарка. От голода у меня кружится голова, я очень слабая, едва держусь на ногах. Не могу успеть за сытым, он покрикивает на меня:
— Мертвая ты, что ли?
Жива или нет — сама не знаю. Пять дней ничего не ела. Стараюсь помочь раненым. Раненый красноармеец кричит:
— Мои ноги! Ноги болят. Доктор, перевяжи!
Я развязала сумку и наклонилась. Но не могла найти его ног. «Бедняжка! Ты даже не понимаешь, что ноги твои остались на поле боя». А вслух сказала:
— Я помогу, я сейчас вернусь…
Он поднял голову и посмотрел на меня. Хотел что-то сказать и не смог…
Ночью меня вызвали к следователю. Он ничего не говорил, не бил. Задал только один вопрос: «Из какого войскового соединения вы попали в плен? Назовите его адрес, полевую почту».
Я молчала… Рано утром мне и еще десятерым пленным дали паек — на два дня: два черствых сухаря и стакан семечек. Караульный сказал:
— Приготовьтесь в дорогу».
Равенсбрук.
Лагерь смерти.
19 октября 1943 г.
«Мой любимый! Снова я собралась с мыслями и снова говорю с тобой…
…Эшелон идет на запад. Сильный холод. Товарные вагоны битком набиты пленными. Выдают один сухарь и семечки. Воды нет. Все пленные ползут к маленьким окнам. Кто попадал к окну, тот руками ловил снежинки, потом вылизывал капельки на руках. А что было делать мне? Поднялась температура. К счастью, рядом со мной ехала врач, пленная Анна Михайловна. У нее оказалось какое-то лекарство. Вторая пленная — Евгения Лазаревна Клем — раньше работала политруком в армии. Обе попали в плен в Севастополе. Они много слышали о тебе, Астан, знали тебя заочно и, когда познакомились со мной, начали заботливо оберегать меня. Родной мой, ты, твое имя помогало мне.
Эшелон делал длительные остановки.
От Ровно до Зонста шли девять суток. За это время двери вагона открывали всего лишь раз. И это для того, чтобы выгрузить мертвых и больных. К этому времени мне стало лучше, и друзья скрыли, что я больна. Осталась в вагоне, не выбросили вместе с трупами.
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.