Пламя над Тереком - [159]
Приехали хлопцы в Ольгинское и сразу на конюшню— скакуна смотреть. Понял? Астан как увидел копя, сам не свой стал. У жеребца глаза как у барса, на месте стоит-пляшет! А Зелим подошел к нему, погладил, за уши потрепал, по шее похлопал. Астан тоже руку протянул— погладить захотел, да не тут-то было. Абрек — так коня звали — задрожал, зубы оскалил, ногами затопал. Потом уже, когда ушли из конюшни и вошли ребята в дом, хозяин приветливо встретил молодого гостя, сели за стол, поужинали. Говорили о школе, о родственниках. Зелим нет-нет да и найдет место, чтобы перед отцом друга своего похвалить или храбрецом выставить. О скакуне, ясно, разговор вели.
Когда встали из-за стола, Астан тихо сказал Зелиму: «Вижу, друг, любишь ты меня и отец твой добр ко мне. Вот бы уговорить его, чтобы разрешили мне вместо тебя на скачках Абрека повести». Подумал Зелим и, желая другу своему, гостю, услужить, согласился. «Только Абрек к тебе привыкнуть должен. Ты ему корма подсыпь, сахаром угощай, может, он тебя и признает. А то никого к себе, кроме своих, подпускать не хочет. Как увидит отец, что Абрек к тебе привык, — мы его тогда уговорим». Взяли ребята с собой в карманы сахар, хлеб и снова пошли на конюшню. Там Астан ему и сенца подкинул, и сахару дал. И что же ты думаешь? Через час-другой Астан уже на нем верхом сидел. Понял? «Я, — говорит Зелиму, — и тигра приручу». А тот ему: «Смотри, Астан, Абрек у нас бешеный, как бы на землю тебя не сбросил». — «Ниже земли не полечу», — смехом тот ответил. Словом, взнуздал он Абрека, Зелим Вороного оседлал, и поскакали хлопцы на водопой на речку. Камбелеевка, что ли, речка эта называлась. Полноводная. А у самой дороги, на повороте — бухта, заводь. Там всегда лошадей поили. И от дороги близко, и теченья нет.
Выехали за ворота, а отец Зелима посмотрел им вслед и крикнул: «Джигиты, рысью! Пусть лошади разомнутся маленько».
Твердохлебов увлекся рассказом, говорил, опуская, как ему показалось, лишние подробности. Может, он и не знал, что Астан тогда чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Неизвестно. Только он, Твердохлебов, не рассказал, как ловко сидел Астан в седле и думал: «Пусть все смотрят, пусть все знают, что этот норовистый, упрямый скакун послушен моей воле». Когда Зелим поравнялся с Астаном, тот наклонился к нему и сказал: «Зелим, брат мой, друг, я хочу тебе подарить пояс и газыри, украшенные чистым серебром. Заказал у мастера. Подарю, как брату». — «Откуда у тебя чистое серебро?» — удивился Зелим.
Астан, привстав на стременах, не без бахвальства и прикрас рассказал Зелиму историю с кладом.
Тем временем лошади вышли за окраину селения и, почувствовав раздолье, перешли на рысь. «Зелим, давай на ипподром завернем», — крикнул Астан. Зелим кивнул. Повернули лошадей и поскакали к ипподрому. Астан все время сдерживал Абрека, но, когда тот понял, куда седок его направляет, полетел с такой быстротой, что Астан и не заметил, как очутился на беговой дорожке. Абрек привычно пошел по кругу, разгорячился в беге, взыграл, сошел с дорожки и быстро понесся по полю. Он уже не повиновался седоку. Перепрыгнув через живую изгородь, Абрек вылетел на дорогу и вихрем понесся к реке. Он мчался с такой быстротой, что Астану показалось: не он скачет, а земля, слившаяся в одну серую массу, сорвалась с места и летит под копыта Абреку — этому белому урагану.
Астан не испугался, он уцепился за гриву и думал только об одном — как бы удержаться на Абреке. Он даже глаза зажмурил от бившего в лицо ветра. Дальше, дальше! Вон уже и река видна. Но что там у реки? Астан вдруг увидел стоявшую поперек дороги арбу и двух волов, свернувших на обочину. От неожиданности он вскрикнул. Не знал Астан, что умный Абрек поймет его крик, как команду к прыжку. В неимоверном разгоне Абрек изловчился и перемахнул через арбу. Словно гигантская пружина распрямилась и со всею силой вытолкнула Астана из седла.
Перевернувшись в воздухе, вобрав голову в плечи и сжавшись в комок, Астан плюхнулся в реку. Волы, пившие воду, подняли головы, а когда из воды, весь опутанный зелеными водорослями, показался Астан, волы, чуть не опрокидывая арбу, быстро взошли па невысокую на-сыпь и зашагали в сторону села. Старик аробщик едва успел их догнать и вскочить на арбу. Пока Астан соображал, что с ним произошло, Абрек мирно спустился с насыпи, вошел по колено в реку и, кося глазом на Астана, припал губами к воде. Подскакавший к реке Зелим еще издали крикнул: «Не ушибся?» В ответ прозвенел веселый голос Астана: «Ниже земли не упал».
Напоили лошадей, стреножили и пустили пастись. Когда собирались домой, Зелим заметил: «Смотри, как Абрек присмирел. И тебя признал».
Поздно вернулись домой.
В доме было оживленно. Старик аробщик рассказал отцу Зелима не только до мельчайших подробностей все происшествие, но еще и прибавил от себя кое-что, уверяя домашних, расхваливал невероятную отвагу двух молодых джигитов, особенно гостя.
Отец Зелима, обрадованный тем, что все обошлось благополучно, встретил ребят наилучшим образом. А когда Зелим сказал, что Абрек слушается Астана так же, как его, Зелима, отец проговорил: «Молодец, Астан. Как гостю, Зелим уступает тебе Абрека на воскресенье. Скачи на нем — приз возьмешь…»
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.