Пламя над Тереком - [143]
— Так-то оно так, товарищ командир, — вздохнул Твердохлебов, — оно, может, и подстрелим, да только скажу я вам: какая это служба на лодке, не война, а так, мать родна. Если и пустишь фашиста на дно, все равно в глаза ему не заглянешь, не увидишь, приятно ли разбойнику подыхать.
— А чего глядеть? И без того ясно, что бандиту подыхать горько, — сказал Аслан.
— Так-то оно так, — повторил моторист, — только, по мне, настоящее удовольствие, когда стоишь с ворогом морда в морду.
— Ну ладно, — прервал разговор Кесаев, не понимая, куда клонит Твердохлебов. — Не до шуток сейчас. — И вышел из отсека.
Вскоре последовал приказ:
— По местам стоять! Продуть цистерны балласта! Приготовить корабль к всплытию!
Загудели переговорные трубы, по которым летели слова распоряжений, команд, докладов. Каждый член экипажа привычным ухом ловил касающееся его и быстро исполнял свои обязанности по расписанию.
Замер на посту и сам командир: как пойдет дело? Нет ли серьезных повреждений, которые помешают оторвать лодку от мели? Не потеряна ли плавучесть, каков будет дифферент? Не придется ли здесь еще «позагорать», как любит говорить Твердохлебов.
Скрежет металла полоснул, как нож по сердцу, и Кесаев на секунду даже закрыл глаза, словно подводные камни с хрустом царапали не стальной корпус корабля, а остриями своими врезались в его грудь.
От сильных толчков корабль задрожал, усилился скрежет, но моторы работали отлично.
Еще прошло с минуту напряженного прислушивания, и душераздирающий скрежет прекратился, лодка оторвалась от мели, пошла спокойнее.
«Кажется, пронесло!» — с облегчением сказал про себя командир и запросил:
— Доложите, есть течь? Какие обнаружены повреждения? Дифферент?
Он неожиданно для себя сделал акцент на букву «ф», не сумев подавить своего волнения.
Из отсеков доложили, что пока все нормально.
Это несколько успокоило Кесаева, и он вытер холодный пот со лба. Надо было отдохнуть. В голове чувствовалась тяжесть, ноги, казалось, не слушали его, да и морской горизонт был «чистый»— ни судов, ни самолетов. Кесаев пошел в свою каюту, сейчас даже начал сомневаться в том, что у врага много кораблей на Черном море, хотя по донесениям разведки Кесаев знал, что в черноморском бассейне Гитлер усиливает свою мощь. Помимо судов королевской Румынии сюда тайно перебрасываются боевые суда Муссолини, спускаются в море через Дунай новые немецкие корабли.
«Может быть, меня заслали в такой район, — думал он, стараясь заснуть, — где вражеские суда просто не появляются».
Однако сон не шел. В эту минуту ему захотелось стать беззаботным мальчишкой. Вспомнились далекие годы. Словно над самым ухом кто-то склонился и шепчет: «А помнишь, как ты, Астан, в своем селении босой бегал по улице, играл с мальчишками. А свою гармонику помнишь?»
Кесаев прикрыл глаза и только-только погрузился в воспоминания, как вдруг к нему вошел лейтенант Демин.
— Какие новости, штурман? — спросил Кесаев, приподнимаясь на локте.
— Новость, товарищ капитан-лейтенант, потрясающая. Совершенно удивительная новость…
— Короче!
— Короче, командир, невозможно, совершенно невозможно, — продолжал щупленький и быстрый на слова Демин, — в созвездии Гончих Псов произошли, по-моему, изменения и появилась, как мне кажется, звезда первой величины….
— Мне кажется, дорогой мой звездочет… — Кесаев сделал неопределенный жест, словно взвешивал новую звезду на ладони.
— Что же вам кажется? — не замечая иронических искорок в глазах Астана, устало спросил Демин.
— Очень просто, мне кажется, что вы открыли звезду наших удач…
— Вы, товарищ командир, очень весело настроены сегодня, — с едва уловимой ноткой обиды проговорил штурман.
— Не сердись, дорогой, но я почему-то вспомнил свое детство, и не так уж мне весело после сегодняшнего происшествия, как тебе показалось.
Оба помолчали.
Демин, так же как все члены экипажа, любил командира и ничем не хотел его огорчить, наоборот, он своим приходом рассчитывал отвлечь его от неудачи. И не получилось. Кесаев находился в том состоянии, когда человеку хочется поделиться с кем-нибудь своими думами, выплеснуть из души осевшую там тоску, облегчить свое сердце. И он как можно мягче спросил командира:
— Говорите, детство припомнили? Я тоже часто вспоминаю себя маленьким, да, знаете, все как-то забывается с годами.
— Нет, друг мой, это забыть невозможно, — задумчиво произнес Кесаев. — В тысяча девятьсот девятнадцатом году мне еще и семи лет не было, а я уже испытал на себе деникинские пушки, видел пожары, пережил голод. Вот тут брат пишет…
И Кесаев протянул штурману исписанную мелким почерком тетрадочную страницу.
«Дорогой наш Астан!
Все родные шлют тебе большой привет и желают победы над врагом. Мы знаем, что на войне трудно, опасности кругом, но джигит всегда победителем возвращается домой.
Когда в 1919 году мы, дигорские партизаны, дрались против белобандитов, нам тоже доставалось. Однажды, это было ночью, стоял туман, твой отец сказал моему отцу: «Слушай, Карамурза, я сказал Астану, что ты поехал за конфетами и еще привезешь ему гармошку. Не мог же я сказать, что ты воюешь в партизанском отряде, что ты один из вожаков партии «Кермен»…»
На русский язык переведено уже несколько книг известного осетинского писателя Тотырбека Джатиева — «Два друга», «Морской джигит», «Горная звезда», «Пламя над Тереком», «Дика», издан сборник повестей и рассказов. В настоящую книгу включены две повести. В первой — «Тайными тропами» — поведана действительная история храброго командира особой партизанской бригады осетина Хатагова, которая действовала в годы войны на территории Белоруссии. Во второй повести — «Мои седые кудри» — рассказывается о судьбе осетинки Назират — о ее безрадостном детстве, которое прошло в условиях царской России, о молодых и зрелых годах, совпавших с рождением и становлением советской власти на Кавказе.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Следы остаются — первая книга о милиции Северной Осетии. Вместе со всеми органами внутренних дел страны сотрудники милиции республики стоят на переднем крае борьбы с пережитками прошлого в сознании людей. Решительно пресекая преступные посягательства на социалистическую и личную собственность граждан, личность и права советских людей, они борются за утверждение социалистической законности и справедливости, за высокую дисциплину и образцовый общественный порядок. В создании сборника приняли участие журналисты, работники МВД республики.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.