Пламя Атлантиды - [20]

Жалела ли она хоть кого-нибудь из них? Нет, Латима не могла припомнить ни единого подобного случая. Участь рабов была жестока и незавидна. Исключения составляли лишь мужи из знатных родов Атланты, но они были покорны до оскомины и не оставляли искрящегося следа в памяти чувственной девы. Лишать их жизни не имело смысла — они молчали под страхом жестокой смерти, втайне надеясь, что однажды снова будут удостоены чести ласкать столь прекрасную женщину.

Слава о жестокости Лучезарной девы Атланты ширилась территориями далеких земель, обрастала легендами и небылицами; сотни паломников стремились в матриархальную империю лишь для того, чтобы узреть ее — прекрасное, но такое опасное видение. Она по праву делила свою экстравагантную славу с Лаэр, — две такие разные женщины, словно день и ночь в цикле круговорота, и такие же близкие! Ничто не могло разрушить их дружбы. Лаэртия никогда не осуждала методы подруги, как казалось Латиме, даже одобряла подобные действия, потому как не в меру длинный язык любого из самцов мог скомпрометировать империю.

… — Больше торговых путей, но не смей окропить договор кровью жертв на пути к своей славе!

Лучезарная бегло просмотрела свиток папируса с очередным соглашением относительно беспошлинной торговли между Атлантой и Спаркалией и подняла пылающий стилос.

Ее чувственные губы сомкнулись, когда она подула на огонек оранжевого пламени, заставляя его погаснуть, и поставила росчерк герба империи на соглашении. Одно движение руки и свернутый в трубочку документ покатился по гранитной плоскости стола переговоров навстречу Фланигусу. Латима пристально наблюдала за его движением, боковым зрением отметив, как поднялись вверх брови Аларикса.

Она уважала обычаи чуждой империи, но подниматься со своего места сочла ниже своего достоинства. К тому же, на таком расстоянии не было слышно стука ее сердца, которое не желало замедлять свой бег от одного присутствия мужчины, который столь сильно волновал ее. Грудь девушки налилась сладострастной негой, скрытые шелковой юбкой складки обнаженного женского естества увлажнил нектар неподвластного разуму желания, и она провела кончиком языка по пересохшим губам, понимая, что этот жест может выдать с головой ее истинные мысли.

Длинные пальцы императора Спаркалии легли на свиток, задержавшись на нем на короткое мгновение. Его внимательные светлые глаза с насмешливым интересом изучали сидящую напротив девушку. Латима прекрасно знала этот взгляд, который так часто приходилось наблюдать у властителей патриархальных держав — усиленное превосходство, призванное скрыть пожар желания, который в их империях считался проявлением недопустимой слабости. Гордый Аларикс мог обмануть кого угодно своей показательной невозмутимостью, но только не ее. Волны чувственного жара возмущенной плоти омывали просторный зал переговоров, падали невесомыми горячими лепестками на кожу Латимы, разжигая ответный пожар вспыхнувшего вожделения. Очаг жертвенного костра неминуемого влечения разгорался между ее сомкнутых ног, скользил ошеломительной пульсацией по стеночкам пещеры Криспиды, поднимаясь выше, сжимая сердце своими неумолимыми чувственными тисками, вызывая легкое головокружение. Никогда прежде гордая воительница не испытывала подобного — это была стена вечного, негасимого огня, массив неумолимого цунами, порыв ураганного ветра. Страсть завладела телами и сознаниями, неведомая прежде, поглощающая, сжигающая все преграды на своем пути и не знающая пощады. Этому безумию не суждено было стать временным и угасающим с первым единением двух сущностей, неизбежное столкновение-соитие разожжет его еще больше и сильнее, затопит счастьем без опустошения.

Латиме не было страшно. Кажется, именно сейчас она испытала неловкость за то, что втайне посмеивалась над Лаэртией и чувствами своей матриарх к Арию, отцу принцессы Ксении. Во уже три зимы, как гордый воин, вольный спутник Справедливой отбыл в чертоги Антала, пав смертью храбрых на поле брани. Тогда Атланта не только оттеснила падаль Черных Земель подальше от Лассирии, но и аннексировала часть территорий крупного рабовладельческого царства.

Аларикс медленно, как показалось Латиме, намерено чувственным движением длинных пальцев развернул пергамент и слегка сдвинул брови, внимательно изучая текст. Лучезарная отпила холодной ключевой воды из резной пиалы, чтобы унять жар разгоряченной плоти, и заставила себя отвлечься, вспомнив о Лаэр и ее чувствах к вольному спутнику.

Арий был рожден в землях Белого Безмолвия — далекой империи, где зима царила постоянно, и даже приход краткого лета не длился более тридцати солнечных круговоротов. Большую часть времени землю покрывала мгла, а на небосводе бог Аэдин писал живописные картины ярчайшими переливами светящихся красок. Там царил непривычный для иных империй уклад жизни — если в Атланте была абсолютная власть женщин, в Спаркалии и Кассиопее — мужчин, то земля Белого Безмолвия даровала одинаковые права и мужам, и девам от рождения и вне зависимости от их принадлежности к знати. Белокожие валькирии сражались бок о бок с великими воинами, их свободы никогда и ни в чем не ущемлялись, а в семьях царило взаимопонимание и уважение друг к другу.