Пламенный насос. Естественная история сердца - [47]

Гарвей опубликовал свою классическую и невероятно популярную работу Exercitatio anatomica de motu cordis et sanguinis in animalibus (Анатомическое исследование о движении сердца и крови у животных) в 1628 году, но к тому времени он, возможно, был третьим или даже четвертым, исправившим ошибку Галена. Еще более удивительно, что Уильям Гарвей был даже не первым европейцем, который точно описал движение крови в легкие и из них.

Мигель Сервет (1511–1553), испанский врач, пришел к тому же выводу относительно невидимых пор Галена и истинной природы связи между легочными и системными кругами кровообращения, что и аль-Нафис. Возможно, он заимствовал гипотезу у аль Нафиса, не упомянув его. Но независимо от того, были ли эти идеи оригинальными или нет, в своей 700-страничной книге «Восстановление христианства», опубликованной в 1553 году, Сервет писал следующее:

Это сообщение происходит не через среднюю стенку сердца, как принято считать, но благодаря очень хитроумному устройству очищенная кровь выталкивается вперед из правого желудочка сердца по длинному пути через легкие; она обрабатывается легкими, становится красновато-желтой и переливается из легочной артерии в легочную вену⁶⁵.

К несчастью для Сервета и долгой памяти его работ, он зашел намного дальше, чем просто неодобрение одного из богодухновенных откровений Галена о системе кровообращения. Он наполнил свой великий труд еретическими заявлениями, наиболее возмутительными из которых были отрицание крещения младенцев и Святой Троицы. В результате испанец обнаружил, что оказался в странном положении, одновременно приведя в ярость и могущественные римско-католические власти, и недавно появившихся протестантов: те и другие быстро прикрепили к нему не очень-то удобный ярлык еретика.

4 апреля 1553 года Сервета арестовали, но три дня спустя он сбежал, после чего французская инквизиция заочно осудила и казнила его. Сервета и его гадкие книги сожгли: его в виде чучела, а вместо книг положили чистую бумагу.

Он пытался бежать в Италию, но был схвачен в Женеве, и в трогательной демонстрации двухпартийной системы протестанты решили, что он должен ответить перед судом за свои идеи – на этот раз лично. Казалось, все были согласны, что Сервет виновен и заслуживает костра. Удивительно, но вмешался выдающийся католический богослов Жан Кальвин, попросив пощадить Сервета, возможно чувствуя вину за то, что последний был арестован во время посещения его проповеди. К несчастью для Сервета, просьба Кальвина не подразумевала сохранения его жизни. Кальвин просил, чтобы Сервету отрубили голову, а не сожгли на костре. В конце концов Кальвина упрекнули за чрезмерную снисходительность, а Мигель Сервет оказался в окружении пылающих копий своей книги – на этот раз по-настоящему. Из его опубликованных работ, по-видимому, сохранилось только три экземпляра, которые, как сообщается, были спрятаны в течение десятилетий, чтобы избежать уничтожения. С точки зрения медицины исчезновение «Восстановления христианства» из поля зрения общественности означало, что утверждения Сервета о легочном круге кровообращения оказались, по существу, забытыми⁶⁶.

В XII веке Римско-католическая церковь начала ослаблять запреты на вскрытие человеческих тел, если те делались в университетах и не священнослужителями. Основанный вскоре после этого в 1222 году в Северной Италии Падуанский университет стал местом паломничества ученых и врачей, изучающих анатомию. К середине XVI века он особенно прославился своим анатомическим театром и частым присутствием бельгийского анатома Андреаса Везалия (1514–1564). К этому времени религиозные, моральные и эстетические табу на вскрытие человека, которые веками парализовали медицинские исследования, были сняты, и Везалий смог стать пионером в этой области, изучая тело так, как никогда не мог Гален. Примечательно, что он создал большой набор исключительно подробных иллюстраций человеческого тела, которыми делился со своими студентами, нередко на лекциях о том, насколько ошибался Гален. В 1543 году Везалий опубликовал замечательную книгу De humani corporis fabrica libri septum (О строении человеческого тела в семи книгах), в которой подчеркнул, что непосредственное наблюдение есть ключ к пониманию анатомии человека. В книге Везалия ясно виден скептицизм по отношению к Галену, и во втором издании 1555 года он вместо цитаты «кровь обильно просачивается через [межжелудочковую] перегородку из правого желудочка в левый»⁶⁷ написал: «Я не понимаю, как даже самое маленькое количество крови может пройти из правого желудочка в левый через перегородку»⁶⁸.

Однако он не выдвинул собственной гипотезы о легочном и системном кругах кровообращения. Кроме того, Везалий подчеркнул, что существуют важные различия между животными (на которых Гален основывал свои исследования) и людьми. Хотя его работа способствовала прорывам в понимании нескольких систем органов, ключевым вкладом стало представление, что сердце функционирует как насос, который гонит кровь по всему телу. Это утверждение было если и не совсем оригинальным, то невероятно эффективным для XVI века, времени, когда начали всерьез использовать механические насосы – как правило, для перемещения воды с места на место.