Плагиат (Исповедь ненормального) - [5]
— Да ладно, вообще не надо.
— За мной, за мной, — пообещал Гусев, испытывая, скорее всего, облегчение.
3
Прошло часа два или три. Именинница танцевала с незнакомыми кавалерами, Гусев работал в оркестре, лишь изредка, в перерывах, подсаживаясь. Мы сидели вдвоём с Зюскевичем, уже сильно выпившие, пили ещё и разговаривали. Я говорил о самом важном.
— …Понял давно. Признаваться не хотел. Боялся.
— Кому? — говорил Зюскевич, роняя пепел себе в рукав.
— Я боялся признаться самому себе, что всю жизнь занимаюсь не своим делом.
— А что такое?..
— Я пишу роман.
— Да-да, эпопею. Все знают.
— Смешно?
Зюскевич удивлённо помотал головой.
— Вот именно. Это даже не смешно.
— А сейчас все пишут. Скачивают программу и пишут.
— Какую программу?
— «Логос». Сто тысяч цитат, изречений и афоризмов.
— Ну и что?
— Берёшь за основу какую-нибудь экзотическую хрень, вроде арабских сказок. Чтобы стиль. Ну, не Маринина…
— Понятно.
— Подставляешь немного другие имена, немного другой сюжет. Можно перенести в нашу реальность. А самое главное, после каждого абзаца, где что-то вообще делается, вставляешь умное отступление. То есть, если, допустим, ключевое слово абзаца «лошадь», ты вводишь в программу «ЛОШАДЬ» и выбираешь цитату. Или две. Пишешь своими словами. То есть, в стилистике тех же арабских сказок. И так страниц на четыреста. Чем не Пуэльо? А читателю приятно, что не Донцова, что он вроде как приобщается…
— Коэльо. На четыреста много. Сейчас столько не читают. Двести страниц за уши. Только мне уже не надо.
— Правильно, лучше не надо. Начнёшь думать, что ты в правду талантлив. Что всё сам придумал, а из пустоты ничего не появляется… Это не надо.
— Не надо.
— Но важнее всего детали. Допустим, если на почте, то обязательно указать, что пахло сургучом, а в сарае — прелым сеном. Метафоры, вроде того, что лужа под деревом была похожа на спящую цыганку…
Я стал думать, что раньше совершенно не знал Зюскевича. Мне мешало его понять то, что он влюблён в Берёзкину. А влюблённый человек на себя не похож. В него будто вселяется глупый и упрямый чертёнок.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Пишу такую программку для шефа. Он маршал Советского союза, хочет мемуаров.
Мы чокнулись и выпили.
— Или ещё есть такая штука — «Литератор», — продолжал Зюскевич. — Для стилизаций.
— Что делает?
— Сама пишет.
— Может сочинять?
— Ну так. Немного. Стилизации.
— Объясни.
— Ну, представь, что твоя фамилия Акунин, а ты хочешь писать как Гоголь.
— Или как Чехов.
— Как Гоголь или как Чехов. Хочешь?
Я кивнул и махнул рукой.
— Ты садишься за стол и выписываешь на нарезанные квадратики начала, середины и концы фраз. Складываешь в три кучки и перемешиваешь.
— Как домино.
— Как домино. Потом раскладываешь по три карточки…
— Тройка, семёрка, туз.
— …Получаются новые предложения.
— Легче написать.
— Кому как. Кому-то, может быть, легче бумагу резать.
— Картон.
— Картон! А кому-то легче написать.
— У Сорокина есть. Куски. Клоны пишут.
— Да, точно. Типичные такие болванки текста. Как будто мёртвый написал. Зомби.
— А что программа?
— Она делает. Там, внутри. Эти тексты. Книги. Нажал — «Три мушкетёра», нажал — «Собор Парижской Богоматери»…
— Два.
— Как?..
— «Три мушкетёра-два». Сиквел.
— Точно. Нет, конечно, надо поправить. Отредактировать. Но главное уже есть. Болванка. Массив художественного текста. Делается одной кнопкой. Раз и готово.
— С сюжетом всё равно будет проблема.
— А если без сюжета? Я читал. Такого тоже много.
— Можно без сюжета, — кивнул я. — Джойс, Кафка, Пруст… Поток сознания.
— Поток?..
— Ну, бывает. Талант есть… а писать нечего. Тогда пишут просто так, ни о чём, поток сознания.
— А кто читает?
— Критики любят. То, что ты говоришь, — рыба.
— Рыба?..
— Ну, твоя программа. Песни сочиняют. Сначала музыку. Стихов нет. Поют рыбу — тары-бары-растабары… набор слов. Потом поэт сочиняет. Болванка называется «рыба».
— Нет, не «тары-бары», там уже заложено…
— Я понял.
— В чём проблема?
— Проблема в том, — я поднял глаза на Зюскевича, — что ЭТА ПРОГРАММА У МЕНЯ В ГОЛОВЕ.
Зюскевич несколько минут думал.
— Такая хорошая память?
— Четыреста томов Библиотеки Всемирной литературы. Плюс всё заметное, что выходило после перестройки. Вот это особенно, хотелось бы… удалить. Ну, delete по вашему. Особенно Сорокина.
— Почему?!
— Не хочу. Моя голова, имею право. Потому что вообще больше не хочу. Завязал.
Зюскевич не понял и начал смотреть на бутылку.
— Не туда!! Писать.
— А… Это ничего. Эпопею?..
— И вообще. Эпопею в первую очередь. Сожгу.
— Правильно. Как-то она тебя не радует. Чисто по жизни.
— Отсюда как стереть?! — я постучал себя по голове.
— Надо подумать.
— Стереть отсюда?..
— Конечно.
— Чушь, трёп, треп… треп-панация.
— Не-не-не, не так. Нельзя. В психику нельзя. Туда, в ум, нельзя. Ни в коем случае.
— А как? Как избавиться?
— Ну как… Ну, допустим, если ты заехал куда-то… Как от этого избавиться?
— Не понял…
— Ну, ты повернул и заехал… не туда. Что делать?
— Вернуться.
— Вернуться — и выбрать — правильную — дорогу.
Ошибочно приняв последнюю фразу за метафору, я надолго задумался.
— Дзен-буддизм?
— Куда? — не понял Зюскевич.
— Вернуться и выбрать правильную дорогу. Дзен-буддизм?
Незнайка и его друзья снова с нами. Борис Карлов оказался самым нетерпеливым из читателей. Он так устал ждать продолжения, что решил написать его сам. Сохраняя заданный Носовым живой и непринужденный ритм рассказа, Борис Карлов легко вводит в повествование и новых героев, и новые реалииВ тех краях, где живут веселые коротышки, время не стояло на месте. Новые приключения происходят на Луне, после отлета спасательной экспедиции Знайки. Астроном Стекляшкин утверждает, что со стороны Луны идут какие-то очень странные обрывочные сигналы.
…1982 год.Год, поворотный для всей судьбы нашей страны.Что было бы, если в этот год история, по наивной глупости четверых парней, попавших в прошлое и забывших о великом «принципе бабочки», пошла по другому пути?Поклонники «альтернативной истории»!Не пропустите!
Борис Карлов известен как автор книг о приключениях Карлуши и гномов из Песочного города.В романе-загадке «Игра в послушание...» невероятные события происходят с мальчиком Петей Огоньковым, учеником 5 «А» класса. На чердаке старой петербургской квартиры он встречается с карточным джокером, после чего одно удивительное происшествие следует за другим, а Петина жизнь совершенно меняется.
ГАЗЕТА «КНИЖНАЯ ПРАВДА» ПРЕДСТАВЛЯЕТ:УЧЁНЫЙ-ЖИВОДЁР СТАВИТ БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЕ ОПЫТЫ НАД ДОМАШНИМИ ЖИВОТНЫМИ.ЧУДОДЕЙСТВЕННАЯ ВАКЦИНА НЕ ДОЛЖНА ПОПАСТЬ В РУКИ ТЕРРОРИСТОВ, КОТ-УБИЙЦА НАВОДИТ ПОРЯДОК, МИЛИЦИЯ ПОДОСПЕЛА ВОВРЕМЯ.ДЕТИ ЗАБЛУДИЛИСЬ В ЛЕСУ, МЕХАНИЧЕСКАЯ СОБАКА ИДЁТ ПО СЛЕДУ.СТАЯ ВОЛКОВ И ЛЕСНАЯ НЕЧИСТЬ ПРОТИВ ОДНОГО РАЗБУЖЕННОГО МЕДВЕДЯ.КВАРТИРНЫЙ ВОР УГРОЖАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЮ РЕДАКЦИИ, СПАСТИ ПОЛОЖЕНИЕ МОГУТ ВОЛШЕБНЫЕ ПРИЧИНДАЛЫ.ЖИЗНЬ И СВОБОДА В ОБМЕН НА МАНДАРИНЫ.ПОСЛЕДНИЕ ГАСТРОЛИ УДАВА.ЗВЕРИ ПЕТЕРБУРГСКОГО ЗООПАРКА В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ.ЗАСЕКРЕЧЕННАЯ МЯСОРУБКА В ПОТАЙНОМ ЦЕХЕ СЫТНОГО РЫНКА, КОШМАР НА КРОНВЕРКСКОМ.КОМПЬЮТЕРНЫЙ ФАНАТИК НАМЕРЕН ПРЕВРАТИТЬ ВСЕХ ДЕТЕЙ В ПОСЛУШНЫХ МАРИОНЕТОК.ТЕХНОПУПСЫ НАСТУПАЮТ, СЕКРЕТНЫЕ АГЕНТЫ ВОЛШЕБНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПОДНЯТЫ НА НОГИ.КРАСОТКА СЬЮ ИЗ АМЕРИКИ СОБЛАЗНЯЕТ ШКОЛЬНИКА И ПОХИЩАЕТ ПЛАН ВОДОПРОВОДА.СУПЕРНИНДЗИ УНИЧТОЖАЮТ ЛОГОВО НАРКОБАРОНА И ПОСТУПАЮТ НА СЛУЖБУ В РОССИЙСКИЙ СМЕРШ.ПЛЕННИКИ ОРБИТЫ ЮПИТЕРА.
Незнайка и его друзья снова с нами. Борис Карлов оказался самым нетерпеливым из читателей. Он так устал ждать продолжения, что решил написать его сам. Сохраняя заданный Носовым живой и непринужденный ритм рассказа, Борис Карлов легко вводит в повествование и новых героев, и новые реалииВ тех краях, где живут веселые коротышки, время не стояло на месте. Новые приключения происходят среди роботов, компьютеров и удивительных механизмов. Наших коротышек ждут встречи с коротышками —инопланетянами и их злобными роботами.
Мир, в котором живут эти крошечные человечки, находится где-то рядом. Несомненно, эти миры должны иметь точки пересечения. Ведь как-нибудь должна поступать информация. А иначе трудно объяснить, откуда мы вообще об этом знаем. Придумать можно только то, о чём хотя бы что-нибудь знаешь. А мы ничего такого знать не можем.Иногда их называют эльфами или гномами, хотя это не совсем верно, потому что настоящие гномы живут неподалёку от людей, чаще всего в лесах. А эти даже не знают, что есть люди. Но мы всё-таки будем называть их гномами.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.