Плагиат (Исповедь ненормального) - [5]
— Да ладно, вообще не надо.
— За мной, за мной, — пообещал Гусев, испытывая, скорее всего, облегчение.
3
Прошло часа два или три. Именинница танцевала с незнакомыми кавалерами, Гусев работал в оркестре, лишь изредка, в перерывах, подсаживаясь. Мы сидели вдвоём с Зюскевичем, уже сильно выпившие, пили ещё и разговаривали. Я говорил о самом важном.
— …Понял давно. Признаваться не хотел. Боялся.
— Кому? — говорил Зюскевич, роняя пепел себе в рукав.
— Я боялся признаться самому себе, что всю жизнь занимаюсь не своим делом.
— А что такое?..
— Я пишу роман.
— Да-да, эпопею. Все знают.
— Смешно?
Зюскевич удивлённо помотал головой.
— Вот именно. Это даже не смешно.
— А сейчас все пишут. Скачивают программу и пишут.
— Какую программу?
— «Логос». Сто тысяч цитат, изречений и афоризмов.
— Ну и что?
— Берёшь за основу какую-нибудь экзотическую хрень, вроде арабских сказок. Чтобы стиль. Ну, не Маринина…
— Понятно.
— Подставляешь немного другие имена, немного другой сюжет. Можно перенести в нашу реальность. А самое главное, после каждого абзаца, где что-то вообще делается, вставляешь умное отступление. То есть, если, допустим, ключевое слово абзаца «лошадь», ты вводишь в программу «ЛОШАДЬ» и выбираешь цитату. Или две. Пишешь своими словами. То есть, в стилистике тех же арабских сказок. И так страниц на четыреста. Чем не Пуэльо? А читателю приятно, что не Донцова, что он вроде как приобщается…
— Коэльо. На четыреста много. Сейчас столько не читают. Двести страниц за уши. Только мне уже не надо.
— Правильно, лучше не надо. Начнёшь думать, что ты в правду талантлив. Что всё сам придумал, а из пустоты ничего не появляется… Это не надо.
— Не надо.
— Но важнее всего детали. Допустим, если на почте, то обязательно указать, что пахло сургучом, а в сарае — прелым сеном. Метафоры, вроде того, что лужа под деревом была похожа на спящую цыганку…
Я стал думать, что раньше совершенно не знал Зюскевича. Мне мешало его понять то, что он влюблён в Берёзкину. А влюблённый человек на себя не похож. В него будто вселяется глупый и упрямый чертёнок.
— Откуда ты всё это знаешь?
— Пишу такую программку для шефа. Он маршал Советского союза, хочет мемуаров.
Мы чокнулись и выпили.
— Или ещё есть такая штука — «Литератор», — продолжал Зюскевич. — Для стилизаций.
— Что делает?
— Сама пишет.
— Может сочинять?
— Ну так. Немного. Стилизации.
— Объясни.
— Ну, представь, что твоя фамилия Акунин, а ты хочешь писать как Гоголь.
— Или как Чехов.
— Как Гоголь или как Чехов. Хочешь?
Я кивнул и махнул рукой.
— Ты садишься за стол и выписываешь на нарезанные квадратики начала, середины и концы фраз. Складываешь в три кучки и перемешиваешь.
— Как домино.
— Как домино. Потом раскладываешь по три карточки…
— Тройка, семёрка, туз.
— …Получаются новые предложения.
— Легче написать.
— Кому как. Кому-то, может быть, легче бумагу резать.
— Картон.
— Картон! А кому-то легче написать.
— У Сорокина есть. Куски. Клоны пишут.
— Да, точно. Типичные такие болванки текста. Как будто мёртвый написал. Зомби.
— А что программа?
— Она делает. Там, внутри. Эти тексты. Книги. Нажал — «Три мушкетёра», нажал — «Собор Парижской Богоматери»…
— Два.
— Как?..
— «Три мушкетёра-два». Сиквел.
— Точно. Нет, конечно, надо поправить. Отредактировать. Но главное уже есть. Болванка. Массив художественного текста. Делается одной кнопкой. Раз и готово.
— С сюжетом всё равно будет проблема.
— А если без сюжета? Я читал. Такого тоже много.
— Можно без сюжета, — кивнул я. — Джойс, Кафка, Пруст… Поток сознания.
— Поток?..
— Ну, бывает. Талант есть… а писать нечего. Тогда пишут просто так, ни о чём, поток сознания.
— А кто читает?
— Критики любят. То, что ты говоришь, — рыба.
— Рыба?..
— Ну, твоя программа. Песни сочиняют. Сначала музыку. Стихов нет. Поют рыбу — тары-бары-растабары… набор слов. Потом поэт сочиняет. Болванка называется «рыба».
— Нет, не «тары-бары», там уже заложено…
— Я понял.
— В чём проблема?
— Проблема в том, — я поднял глаза на Зюскевича, — что ЭТА ПРОГРАММА У МЕНЯ В ГОЛОВЕ.
Зюскевич несколько минут думал.
— Такая хорошая память?
— Четыреста томов Библиотеки Всемирной литературы. Плюс всё заметное, что выходило после перестройки. Вот это особенно, хотелось бы… удалить. Ну, delete по вашему. Особенно Сорокина.
— Почему?!
— Не хочу. Моя голова, имею право. Потому что вообще больше не хочу. Завязал.
Зюскевич не понял и начал смотреть на бутылку.
— Не туда!! Писать.
— А… Это ничего. Эпопею?..
— И вообще. Эпопею в первую очередь. Сожгу.
— Правильно. Как-то она тебя не радует. Чисто по жизни.
— Отсюда как стереть?! — я постучал себя по голове.
— Надо подумать.
— Стереть отсюда?..
— Конечно.
— Чушь, трёп, треп… треп-панация.
— Не-не-не, не так. Нельзя. В психику нельзя. Туда, в ум, нельзя. Ни в коем случае.
— А как? Как избавиться?
— Ну как… Ну, допустим, если ты заехал куда-то… Как от этого избавиться?
— Не понял…
— Ну, ты повернул и заехал… не туда. Что делать?
— Вернуться.
— Вернуться — и выбрать — правильную — дорогу.
Ошибочно приняв последнюю фразу за метафору, я надолго задумался.
— Дзен-буддизм?
— Куда? — не понял Зюскевич.
— Вернуться и выбрать правильную дорогу. Дзен-буддизм?
…1982 год.Год, поворотный для всей судьбы нашей страны.Что было бы, если в этот год история, по наивной глупости четверых парней, попавших в прошлое и забывших о великом «принципе бабочки», пошла по другому пути?Поклонники «альтернативной истории»!Не пропустите!
Незнайка и его друзья снова с нами. Борис Карлов оказался самым нетерпеливым из читателей. Он так устал ждать продолжения, что решил написать его сам. Сохраняя заданный Носовым живой и непринужденный ритм рассказа, Борис Карлов легко вводит в повествование и новых героев, и новые реалииВ тех краях, где живут веселые коротышки, время не стояло на месте. Новые приключения происходят на Луне, после отлета спасательной экспедиции Знайки. Астроном Стекляшкин утверждает, что со стороны Луны идут какие-то очень странные обрывочные сигналы.
Борис Карлов известен как автор книг о приключениях Карлуши и гномов из Песочного города.В романе-загадке «Игра в послушание...» невероятные события происходят с мальчиком Петей Огоньковым, учеником 5 «А» класса. На чердаке старой петербургской квартиры он встречается с карточным джокером, после чего одно удивительное происшествие следует за другим, а Петина жизнь совершенно меняется.
ГАЗЕТА «КНИЖНАЯ ПРАВДА» ПРЕДСТАВЛЯЕТ:УЧЁНЫЙ-ЖИВОДЁР СТАВИТ БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЕ ОПЫТЫ НАД ДОМАШНИМИ ЖИВОТНЫМИ.ЧУДОДЕЙСТВЕННАЯ ВАКЦИНА НЕ ДОЛЖНА ПОПАСТЬ В РУКИ ТЕРРОРИСТОВ, КОТ-УБИЙЦА НАВОДИТ ПОРЯДОК, МИЛИЦИЯ ПОДОСПЕЛА ВОВРЕМЯ.ДЕТИ ЗАБЛУДИЛИСЬ В ЛЕСУ, МЕХАНИЧЕСКАЯ СОБАКА ИДЁТ ПО СЛЕДУ.СТАЯ ВОЛКОВ И ЛЕСНАЯ НЕЧИСТЬ ПРОТИВ ОДНОГО РАЗБУЖЕННОГО МЕДВЕДЯ.КВАРТИРНЫЙ ВОР УГРОЖАЕТ СУЩЕСТВОВАНИЮ РЕДАКЦИИ, СПАСТИ ПОЛОЖЕНИЕ МОГУТ ВОЛШЕБНЫЕ ПРИЧИНДАЛЫ.ЖИЗНЬ И СВОБОДА В ОБМЕН НА МАНДАРИНЫ.ПОСЛЕДНИЕ ГАСТРОЛИ УДАВА.ЗВЕРИ ПЕТЕРБУРГСКОГО ЗООПАРКА В СМЕРТЕЛЬНОЙ ОПАСНОСТИ.ЗАСЕКРЕЧЕННАЯ МЯСОРУБКА В ПОТАЙНОМ ЦЕХЕ СЫТНОГО РЫНКА, КОШМАР НА КРОНВЕРКСКОМ.КОМПЬЮТЕРНЫЙ ФАНАТИК НАМЕРЕН ПРЕВРАТИТЬ ВСЕХ ДЕТЕЙ В ПОСЛУШНЫХ МАРИОНЕТОК.ТЕХНОПУПСЫ НАСТУПАЮТ, СЕКРЕТНЫЕ АГЕНТЫ ВОЛШЕБНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПОДНЯТЫ НА НОГИ.КРАСОТКА СЬЮ ИЗ АМЕРИКИ СОБЛАЗНЯЕТ ШКОЛЬНИКА И ПОХИЩАЕТ ПЛАН ВОДОПРОВОДА.СУПЕРНИНДЗИ УНИЧТОЖАЮТ ЛОГОВО НАРКОБАРОНА И ПОСТУПАЮТ НА СЛУЖБУ В РОССИЙСКИЙ СМЕРШ.ПЛЕННИКИ ОРБИТЫ ЮПИТЕРА.
Незнайка и его друзья снова с нами. Борис Карлов оказался самым нетерпеливым из читателей. Он так устал ждать продолжения, что решил написать его сам. Сохраняя заданный Носовым живой и непринужденный ритм рассказа, Борис Карлов легко вводит в повествование и новых героев, и новые реалииВ тех краях, где живут веселые коротышки, время не стояло на месте. Новые приключения происходят среди роботов, компьютеров и удивительных механизмов. Наших коротышек ждут встречи с коротышками —инопланетянами и их злобными роботами.
Мир, в котором живут эти крошечные человечки, находится где-то рядом. Несомненно, эти миры должны иметь точки пересечения. Ведь как-нибудь должна поступать информация. А иначе трудно объяснить, откуда мы вообще об этом знаем. Придумать можно только то, о чём хотя бы что-нибудь знаешь. А мы ничего такого знать не можем.Иногда их называют эльфами или гномами, хотя это не совсем верно, потому что настоящие гномы живут неподалёку от людей, чаще всего в лесах. А эти даже не знают, что есть люди. Но мы всё-таки будем называть их гномами.
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.