Плагиат (Исповедь ненормального) - [11]

— Не знаешь, что написано?

— Прочти, пожалуйста.

— Про-вер-са на вса-кий слу-чай.

— Что?! — поперхнувшись, Гусев облил себя пивом.

— Английскими буквами.

Вот этого юмора он с бодуна даже не понял.

— Что?.. Дай!

Выхватив бумажку, впился глазами в закорючки, а кадры уже мелькали дальше: анализ крови, СПИД, огласка, долгая смерть прокажённого в одиночестве.

Вдруг его оглушил удар, другой, третий… Сначала ладонями, потом кулаками… Гусев скрючился и сгруппировался; теперь удары приходились по рукам и затылку.

— Ой-йоо!.. — вскрикнула Берёзкина, отошла и затрясла рукой. Тв-варь…

Голова оказалась твёрже кулака.

— Ну всё, — сказала она и стала быстро одеваться. — Если триппер — тебе не жить. Понял? — она схватила его за волосы и подняла лицо к свету.

— Сейчас пойду… сегодня… завтра проверюсь.

Берёзкина плюнула ему в глаза и вышла, сильно хлопнув дверью.

— Если триппер, чего ж не жить… — пробормотал Гусев. — Жить или не жить — вот вопрос…

Кира была женщиной, закалённой в боях. Если бы её, условно говоря, откуда-нибудь выгнали и хорошенько попинали ногами, она бы просто встала, отряхнулась, вытерла платочком кровь под носом — и начала всё с начала.

У Гусева не было опыта серьёзных неприятностей, по крайней мере таких, какие напрочь вышибают из седла людей слабовольных. Он не был трусом и мог порисоваться перед самим собой и зрителями в условиях, опасных для жизни. Но тут он запаниковал. В долгом, позорном и мучительном умирании, когда тело отказывается подчиняться и гниёт заживо, нет места для куража. Это не какая-нибудь дуэль на шпагах или даже рулетка наедине с собой, с пулей в барабане.

И он твёрдо решил жить не более месяца, если анализ крови покажет, что всё плохо.

9

Прошло три недели. Два раза Кварцхава собирал нас и других редакторов для выработки стратегии и подведения итогов работы. Всё шло как нельзя лучше, новый телевизионный канал был готов к мощному информационно-развлекательному старту. К этому времени Гусева с нами уже не было. Не то, чтобы он умер от СПИДа или застрелился, я вообще не знал об этой истории, просто он запил и сошёл с дистанции. Кварцхава назвал это «одной из возможных потерь, заложенных в смету изначально». Всё началось с драки в какой-то общаге на Васильевском, где ему били морду чернокожие братья. Повторяю, что подоплёка внезапной череды его нелепых выходок была мне тогда совершенно неизвестна. Все вопросы к Берёзкиной натыкались на холодное отчуждение и, как мне казалось, кривую злорадную усмешку. Потом мне уже не было до этого дела. Я сам попал в такую историю, страшнее которой ещё не было в моей жизни.

В понедельник пятнадцатого марта я, наконец, получил наличными сумму, необходимую для выхода первого номера моей альтернативной программки «Спрут». Это был журнал книжного формата, удобный, подробный, информативный, с расписаниями всех «говорящих» радиостанций и новостями цифровых технологий в диапазоне знаний от пола до чайника. Экспертиза бытовой техники, советы, хитрости… Всё нужное и полезное, ничего лишнего. Места для разметки любимых передач, анонсы с отсылками к исчерпывающим источникам в интернете. Переплёт устроен так, что можно перегибать на любой странице. Макет лежал у меня на рабочем столе, плёнки находились в типографии. Оставалось со всеми рассчитаться и можно было запускать рекламу. Меня била дрожь от радостного волнения.

С чемоданчиком, полным денег, я шёл по набережной Фонтанки со стороны «ватрушки» к Лениздату. Пахло весной, солнце светило прямо в лицо, на подтаявших льдинах копошились птицы. Мне было радостно: я всё-таки ухватил свою маленькую птицу-мечту за хвост, держал её, и она совсем не трепыхалась. Я был почти счастлив.

Для раскрутки на первых парах расписан телевизионный ролик, в котором супруг требует нормальную программку, а жена всё время приносит не те, но наконец приносит мою, и все радуются. На обложке — фирменный знак: зелёненький спрут с приветливой рожицей, в диснеевском стиле… И мысли мои уже уносились далеко за пределы города, потому что рано или поздно мой спрут раскинет щупальца на всю Россию, и будет одноимённый издательский дом или издательский дом «Телегинъ» или даже…

Краем глаза мне показалось, что сбоку, вровень со мной, медленно движется автомобиль. В то же мгновение двое мужчин поравнялись со мной и крепко взяли за руки. Кто-то выдернул у меня из руки портфель с деньгами. И, не успел я предпринять усилия к сопротивлению, оба они по очереди ударили меня в солнечное сплетение и отпустили. Хлопнули дверцы, машина в мгновение ока скрылась из виду.

Меня словно протаранили бревном; скорее всего, в кулаках были свинчатки. Опустившись на колени, я беззвучно задыхался.

— Санёк! Александр Сергеевич!.. — двое знакомых по работе подхватили меня и, прислонив к перилам, стали обмахивать. — Сердце? Скорую вызвать?

— Не надо, — сдавленно выговорил я. — Сердце будет болеть после… если доживу до старости… Ребята, деньги это зло, их придумал дьявол. Тридцать семь тысяч грёбаных условных единиц. Дадут мне где-нибудь ссуду на тридцать семь лет?.. Всё, спасибо, мужики. Всё, нормально, стою. Пока.