Плач третьей птицы: земное и небесное в современных монастырях - [42]

Множество обителей, считаясь с поголовной немощью, держится общепринятого церковного порядка: полунощница с 5 или 6 утра, затем часы и литургия, а утреня присоединяется к вечерне, стало быть, совершается вечером, когда труды окончены и спешить некуда. В некоторых монастырях положен двухчасовой отдых перед вечерней службой, время безмолвия, расходуемое по усмотрению и силам каждого: частично на молитву, частично на чтение или сон. Другие Иисусову молитву с поклонами включают в состав церковной службы вместе с канонами иноческого правила.

Так записано в уставе; в действительности, что касается женских обителей, при конце полунощницы нарядчица или благочинная выдворяет сестер из храма на работы. Те, кто в силах трудиться, чрезвычайно редко имеют возможность посещать службу: одна послушница насчитала восемь раз за год, после чего переменила монастырь.

Начальствующие любят приводить лукавое изречение: послушание выше молитвы{284}; на самом деле благосостояние монастыря мало зависит от усилий насельников и никакой необходимостью этот догмат не оправдывается; не весной или осенью ради урожая, а круглый год действует это расхолаживающее правило, притупляющее интерес к богослужению и превращающее обители в пресловутые колхозы. Так повелось вообще-то издавна. В одном монастыре расспрашивали старушку, жившую здесь до разгона 20-х годов, разрешалось ли посещать ежедневную литургию, и услышали всех позабавивший ответ: «Боже сохрани!»{285}.

Дисциплинарная часть, хорошо разработанная на Западе со времен Венедикта Нурсийского, на Востоке введена впервые Феодором Студитом, создавшим сложную административную основу киновии, с подробным штатным расписанием, до мелочей учитывающим обязанности должностных лиц, поставленных управлять хозяйством, церковными службами и общим порядком: наместника, эконома, казначея, келаря, поваров, трапезничих, хлебопеков, вестиариев (рухольных), гостиника, больничника, огородника, садовника, виноградаря, плотников, сапожников, живописцев, каменщиков, корзинщиков, ткачей, красильщиков, слесарей, рыбаков, кожевников, скотников, библиотекаря, учителя, каллиграфов, хартулариев (хранителей канцелярии и архива), секретарей, писцов, эпистимонархов, таксиархов и эпитиритов (надзирателей), наставника, будильщиков, привратников, экклисиархов, канонархов, певчих, скевофилаксов, космиторов и кандилариев (церковников). И правила эти для лучшего усвоения он изложил в ямбических стихах!{286}

Уставные положения всегда основывались на принципе общинного жития, удобного, чтобы узнавать и изживать недостатки, в которых другие обличают и тем исправляют нас (св. Василий Великий). В киновии все связаны послушанием и подначальством: келарь, выдающий продукты на кухню, овощи получает от погребничего, а погребничий берет их от огородника; деньги на снедь, которая покупается, келарь просит у эконома, а тот, в свою очередь, зависит от казначея.

Только в общем житии возможно единочувствие и единомыслие, взаимное восполнение, братский (сестринский) присмотр друг за другом и ответственность каждого за всех и всех за каждого. Тем не менее вслед за К. Леонтьевым приходится признать: киновиальный коммунизм подходит не всем; вспыльчивые, беспокойные, свободолюбивые не могут понести общежитие, хотя искренно желают монашества. Неудивительно, что на всем пространстве Византийской империи в традицию вторгся идиоритм, строившийся на началах личной независимости и самочиния во всем: еде, одежде, отношении к собственности и заботе о спасении{287}.

Наш родоначальник преподобный Феодосий, возможно, знал Студийский устав, во всяком случае, посылал одного из иноков в Константинополь. Как бы то ни было, он строил общежитие; но по его кончине единство ослабевает, братия, как видно из Киево-Печерского патерика, подвизаются кто во что горазд, без всякой меры, – в результате надлом, искушение, прелесть.

Для Руси XIV–XV веков типично рождение монастыря с шалаша пустынножителя, получившего небесное указание обосноваться в этом месте; со временем к нему стекались другие боголюбцы, ищущие уединения, каждый строил себе келью, возделывал свой огород, сам заботился об имуществе и пропитании. Но наступал момент, когда сам основатель приходил к мысли о киновии, не из соображений реформаторства, а вследствие осознаваемой на определенном этапе духовного роста необходимости. Поэтому преподобные Сергий Радонежский, Евфросин Псковский, Корнилий Комельский, Савва Вишерский, Герасим Болдинский, Павел Обнорский вопреки особному житию внедряли киновию и старались закрепить ее соответствующим уставом{288}.

Но то ли по кипящей в русской крови вольнице, то ли по нежеланию настоятелей принимать бремя полного материального обеспечения идиоритм господствовал повсюду, порождая печальное обмирщение и упадок монашества. Тяжелое впечатление от порядков особножительства в монастырях Новгорода описано игуменией Таисией: «Каждая сестра должна была не только ежедневно сготовить себе что-нибудь пообедать, чему, разумеется, посвящалось все утро и она лишалась возможности быть у литургии, но надобно было и достать то, из чего бы приготовить обед, поневоле чуть не ежедневно приходилось им, бедняжкам, ходить на базар за провизией, которой закупить надолго они не могли, потому что не имели средств, едва зарабатывая понемножку; да и работы свои надо было куда-нибудь сбывать, – а куда, как не в тот же город, не в тот же мир? В других монастырях хотя трапеза и была общая, но весьма скудная, а все остальное надо было купить, даже дрова, и растопки, и уголья для самовара, и решительно всё»