Плач соловья - [50]

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ СВЕТ В КОНЦЕ ТУННЕЛЯ

Таким образом, исход самого сумбурного и самого провального дела в моей карьере решался в ночном клубе «Дивы». Все бы хорошо, вот только в лице Ионы Кавендиши имели самую большую пушку на поле боя. До чего же ловко он справился с косильщиками! Я, честно говоря, не ожидал. Не думал, что этот поганец может так вырасти. Боюсь, не следовало мне в свое время унижать его на глазах у хозяев. Как бы то ни было, что-то крепко задело его за живое: его магическая сила кипела и сыпала искрами — злой рок, готовый впиться в чужие судьбы.

Мы стояли в противоположных концах зала, разделенные гноящимися останками косильщиков и морем перевернутых столов и стульев. С одной стороны, у входных дверей — щеголеватый Иона, мистер Кавендиш и миссис Кавендиш; с другой, у перевернутого столика — Мертвец, я и Россиньоль. Хорошие парни против плохих парней, и сейчас все решится.

Я потихоньку прикидывал, где здесь ближайший выход. При подобных обстоятельствах я всегда предпочитаю удобный выход честному бою.

— Убей их, — сказал мистер Кавендиш голосом холодным и отрывистым.

— Убей их всех, — сказала миссис Кавендиш голосом ясным и звонким.

— Нет, — сказал Иона.

Кавендиши недоуменно посмотрели на него, явно не ожидая такого поворота событий. Иона хладнокровно улыбнулся:

— Пусть сначала помучаются. Я хочу посмотреть.

Мистер и миссис Кавендиш переглянулись. Оба открыли рот, чтобы что-то сказать, но передумали. Что-то изменилось в их отношениях с Ионой, но они пока не могли сообразить, что именно.

— Поднимайтесь-ка на сцену, — сказал Билли Латем, он же Иона, сын графа Энтропия. — Эй, это и вас касается! Напоследок я хочу рассказать, до какой степени ты сам все испортил, Джон. Пусть все знают, насколько у тебя не было шансов.

— А почему я должен слушаться тебя? — спросил я. Мне и правда хотелось узнать ответ.

— Потому что тогда я честно расскажу, что мы сделали с бедной крошкой Россиньоль.

Тут он меня переиграл, при этом прекрасно понимая, что делает. Скрывая бессильную злобу, я небрежно пожал плечами и направился к сцене. Мои неприятности еще не кончились, я это чувствовал кожей. Россиньоль и Мертвец последовали за мной. Иона что-то негромко сказал Кавендишам, и все трое поднялись на противоположный конец сцены. Мы подходить ближе не торопились, пытаясь понять, что задумал противник. Иона нехорошо улыбался. Так могла бы улыбаться кошка, решившая немного поиграть с мышкой.

— Мы позволили Россиньоль убежать из «Пещеры Калибана», чтобы она привела нас к тебе, — непринужденным тоном сообщил Билли Латем. — Мы ждали, кто же попробует передать ей весточку. Это оказался славный, глупый и верный Ян Аугер, как, собственно, и следовало ожидать. Мистер и миссис Кавендиш хотели, чтобы я проследил за Россиньоль и… сам позаботился обо всем, но я убедил их составить мне компанию. Почему бы им не посмотреть, как я собью с тебя спесь, как сотру тебя в порошок, дюйм за дюймом? Они ведь так редко выбираются из дому в последнее время… Посмотрите, какая нездоровая бледность! Я видал подземных тварей, у которых цвет лица получше… Впрочем, они не любят — просто не любят — суеты, шумных толп, общества незнакомцев. Но я настоял на своем, и вот они здесь. Когда чего-то хочешь и не боишься действовать решительно, все получается само собой, не правда ли?

— Так слуга становится хозяином. — Я выразительно посмотрел на Кавендишей. — Или дракон обращается против своего создателя. И уж конечно, не первый раз в истории. Сильвию Син вы ведь наверняка помните?

— Конечно! Очаровательная девочка, — сказал мистер Кавендиш. — Я всегда говорил, что она далеко пойдет, не правда ли, миссис Кавендиш?

— Без сомнения, мистер Кавендиш!

Миссис Кавендиш задумчиво посмотрела на меня:

— Не случалось ли вам с ней встречаться в последнее время, мистер Тейлор?

— Случалось, — ответил я. — Она, видите ли, превратилась в монстра. А я положил конец ее мучениям.

— Весьма похвально, — отозвалась миссис Кавендиш. — Мы и сами не любим неряшливую работу. Что же касается Ионы, он наш старый друг и союзник, мы им очень гордимся. У него великое будущее, мы убеждены!

— Право же, лучше не скажешь, миссис Кавендиш! — восхитился мистер Кавендиш. — Иона — выдающаяся личность и образец для подражания!

— А что случилось с Яном? — ворвалась в разговор Россиньоль. — Что вы с ним сделали?

— Да, конечно… По правде сказать, никогда особенно не любил горбатого пройдоху. Скажем так: трио с некоторых пор стало дуэтом. — Иона прыснул, восхищаясь собственным остроумием.

Россиньоль отвернулась.

Иона обратился к Кавендишам:

— Расскажите. Расскажите все. Хочу, чтобы они напоследок смогли оценить глубину своего провала. Для начала можете сказать, кто вы на самом деле.

— Почему бы и нет? — пожал плечами мистер Кавендиш. — Едва ли им представится случай передать информацию кому-либо.

— Пожалуйста, мистер Кавендиш! Вы умеете объяснять, как никто другой!

— Полно, миссис Кавендиш! Не прибедняйтесь! Лучшего рассказчика, чем вы, не найти!

— Я ценю вашу похвалу, мистер Кавендиш, но…

— Не тяните резину! — сказал Иона.

— Мы старше, чем кажемся, — произнес мистер Кавендиш. — В разное время нас знали под разными именами, но лучше всего, пожалуй, известен наш первый псевдоним: Маски Смерти.