Пиво, стихи и зеленые глаза - [8]
– А я себя узнаю?
– Глупый!
Неохотным, сдержанным движением повернул он голову к зеркалу и, чуть выждав, открыл один глаз. Тело обдало жаром, неуверенные пальцы трогали лицо на зеркале, а торопливые губы шептали какие-то имена.
– Это я? – лицо в коричневых, похожих на высохшую кору полосах, казалось чужим и отрешённым.
– Глупый! – повторила сестра.
«Наверно, все живые – глупые, – подумал Таль. – Мёртвые глупыми не бывают».
Вспомнил, что осенью к его дому прорываются с моря ветры, а деревья роняют с себя листья, зато весной, с первыми лучами солнца, листья вновь возвращаются… Теперь весна…
– Пора, – проговорил Таль в зеркало, – пора и мне…
Медицинская сестра спросила:
– Поумнел?
– Я жив!
– Вот именно!
– Вас как зовут?
– Сестра!
– Просто сестра?
– Этого достаточно.
– А у меня сестры никогда не было. У меня никогда никого не было. Подкидыш я. Это потом, когда я стал взрослым, у меня появилось отделение: Бен, Давид, Игал, Ран, Гриша и Томер. У меня вдруг появились шестеро братьев. Но однажды наш бронетранспортёр подорвался на мине… Теряя сознание, я успел заметить ненужные ноги, ненужные спины, ненужные глаза моих братьев… Я вновь осиротел… Они теперь там… А я здесь…
– Поплачь! – сказала сестра.
– Их больше нет…
– Поплачь! – повторила сестра и, уходя, добавила: – А потом живи!
Таль подставил голову под холодную струю из крана, и вода стекала на шею, на госпитальную куртку, на потёртые шлёпанцы.
«Господи, – не понимал Таль, – зачем даёшь, если отбираешь? Зачем оставил меня? Зачем без братьев? Зачем?»
Он стоял, низко опустив голову, и не понимал, а потом вдруг разом всё понял и едва слышно, словно боясь признаться самому себе, зашептал быстро-быстро: «Господи, кажется, догадываюсь, зачем Ты оставил меня!..»
* * *
Кроме Таля и девушки, по имени Рахель, в кафе возле моря никого не было.
– Я знаю, зачем Он меня оставил! – сказал Таль. – Вернуть моих братьев сможем лишь мы с тобой, понимаешь? Вернуть всё моё отделение, если мы с тобой вместе…
– Мы с тобой?
– Если вместе…
– Всё твоё отделение?
– Всех моих бойцов, всех до единого.
С берега в распахнутую дверь кафе ветер задувал сухие песчинки.
– Поможешь? – спросил Таль.
Рахель, опустив голову, молча следила за движением песчинок.
– Попытаюсь! – вдруг сказала она. – Я бы хотела…
Таль закрыл глаза.
Облегчённо вздохнул. Прикусил губу.
Представил себе, как в домик с просторной верандой входит девушка, присаживается на его кровать, и они неторопливо учатся быть счастливыми.
– Ты чудо! – проговорил Таль.
Они бродили вдоль берега, громко распевая песенку про чёрного козлика и белую мечту, а потом, утомившись, остановились и стали разглядывать выглянувшую луну. Шум моря не мешал девушке расслышать то, о чём говорил Таль.
* * *
То, о чём говорил Таль, одновременно и радовало, и пугало, и смущало и влекло.
– Буду тебе женой! – сказала Рахель.
– В таком случае, мы их вернём…
– Конечно, – сказала Рахель, опустив глаза, – всех до единого!
* * *
Ночью, после рождения Томера, Талю приснился сон, будто он бродит по небу и заглядывает то за облака, то за крыло уснувшей на лету птицы. Он искал всю ночь. Прилежно искал, старательно. И вдруг услышал: «Командир, все здесь!» Таль рассмеялся. «Всё, – подумал он, – теперь уже всё!..»
Сиреневое облако
То обстоятельство, что на этот раз двух рюмок водки оказалось недостаточным, повергло меня в уныние и растерянность. Немного поразмыслив, я влил в себя ещё одну и торопливо опустил бутылку в нижний ящик письменного стола.
Невесомое сиреневое облако сорвалось с моих губ, качнулось в воздухе и, пролетев дальше, растаяло на оконном стекле. Я тихо вздохнул, закрыл глаза и суеверным движением пальцев коснулся исписанных листов рукописи.
За окном кончалось лето.
«Чтобы быть наказанным, не обязательно быть виноватым», – подумал я и потянулся к серой коробке телефона.
– Инна, – произнёс я как можно веселее, – давай встретимся!
В трубке шевельнулось знакомое дыхание.
– После двух лет?
– Почему бы нет? – заметил я. – Знаешь, без подзарядки аккумулятора машина глохнет…
– Ты пьян?
– Никогда!
– Тогда о какой машине речь?
Я пытался собраться с мыслями.
– Ты о чём? – повторила Инна.
– О любви! – объяснил я.
– С этим покончено!
Я опустил взгляд на нижний ящик письменного стола.
– С этим не кончают, – сказал я, – это кончает с нами…
– Ты так думаешь?
Я ни разу не усомнился в том, что наша любовь, хотя и кончилась, всё же продолжается. С тобой и без тебя; и без тебя – с тобой…
– Устал думать! – сказал я.
– Приходи! – сказала Инна.
Она сидела на краешке дивана, я – на краешке стула. Она разглядывала пол, я разглядывал её. «Очень весело!» – подумал я.
Инна прошептала:
– Целых два года!
Пришлось признаться:
– Да, два! Один, и потом ещё один…
– Не пора ли опомниться? – спросила Инна.
– Нет, – сказал я, – чтобы опомниться, нужно прежде забыться, а с этим не получается… А ты как?
– Что я?
– Так ведь два года! – напомнил я.
– Жила! На службу ходила, на телевизор поглядывала, а что сама приготовлю, то сама и съем… А ты?
– Что я?
– Так ведь два года…
Я подумал о законченной рукописи и о бутылке водки в нижнем ящике стола. Поднявшись со стула, сказал:
Гуш-Кати́ф (ивр. גוש קטיף, «урожайный блок») – блок еврейских поселений на юге сектора Газа, который был ликвидирован в августе 2005 года.В рамках плана «одностороннего размежевания» Израиль начал эвакуацию еврейских поселенцев и войск из сектора Газа. Поселения были эвакуированы и разрушены. В последующие месяцы территория была передана Палестинской автономии.
Новый роман Михаила Ландбурга – о Любви. Любви, пронесенной сквозь жизнь. До конца.Атмосфера романа – пряная, плотная, средиземноморская. В романе чувствуется Тель-Авив – город, не утихающий 24 часа в сутки, город, где все чувства и желания обострены.
Миша (Моше) Ландбург – признанный мастер русской израильской прозы. В своих романах он продолжает в 21-м веке традицию, заложенную Ремарком и Хемингуэем в 20-м. Герои его романов – наши современники, сильные люди, старающиеся сохранить себя в этом безумном мире.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.