Пиво, стихи и зеленые глаза - [10]
А потом я лежала на песке и наблюдала за тем, как он работает, или, как завороженная, бродила вдоль берега. Подходя к холсту, за которым он работал, мне казалось, будто к нам из моря бесшумно подползают прозрачные волны, чтобы ласково лизнуть то мои ноги, то тонкую кисточку в его пальцах. «Кажется, ты замечательный художник!» – говорила я, и он молча улыбался. А когда он решил отдохнуть от работы, мы забрались в палатку и ели помидоры с чёрным хлебом, запивая холодным вином из бутылки, которую с утра закопали в мокрый песок. И ещё целовались…
– Хорошо? – спросил он.
Я взяла его руку, и мы побежали к воде.
– Хорошо? – спросила я.
Он танцевал в море, смешно поднимая ноги. Я танцевала рядом.
– О чём ты думаешь? – спросила я, когда мы снова легли на песок.
– О тебе, разумеется!
– И только?
– В раздумьях я однообразен…
Я поцеловала его руку и отвернулась.
Он приподнялся на локте и спросил:
– Что с тобой?
Я не ответила.
– Ты плачешь?
– Боюсь! – сказала я потом. – Боюсь, что мне слишком хорошо…
И вдруг он сказал:
– Хочу написать картину: затерявшийся посреди моря кусочек суши, голубой-голубой воздух, и в голубом купальнике – ты.
– Как мадонна? – спросила я.
– Пожалуй, – он прищурил глаза и улыбнулся. – Мадонна в голубом!
* * *
– Наверно, – сказала женщина сыну, – наверно, я должна объяснить…
Мальчик покачал головой. Он смотрел прямо перед собой.
– Как хочешь, мама, – сказал он.
«Слова, – подумала женщина, – какие найти слова?»
* * *
…Шли годы, и я узнала, как отгоняют от себя боль. Я боролась, как могла. Чтобы только сын… Чтобы между нами не смела стоять боль… Я сражалась… Сражалась с памятью… И теперь, здесь, на этой улочке, я изо всех сил била сумочкой по окну, потому что на стене незнакомой комнаты увидела картину – затерявшийся посереди моря кусочек суши, голубой-голубой воздух и девушка в голубом купальнике.
* * *
Утром мальчик играл во дворе. Его лицо было задумчивым и грустным. Товарищу он сообщил:
– Ночью моя мама проснулась, и я слышал, как она плакала. Думаю, что ей приснились тигры.
– Тигры? – прошептал товарищ. – Думаешь, тигры?
– Да, много тигров и один лев. У льва был отрублен кусок хвоста.
Без названия
Нелли
На школьной площадке он играл в футбол, а она сидела на скамейке и читала Марка Твена.
Год, два, три…
В университетской библиотеке он готовился к экзамену по биохимии, а она читала Генриха Бёля и Самуэля Беккета.
Год, два, три…
Однажды он сказал:
– Позволь мне звонить тебе!
– Буду рада! – ответила она, и тогда он по утрам говорил ей «доброе утро!», а перед сном «спокойной ночи!»
– Год, два, три…
Но однажды он не позвонил, потому что с того дня они стали жить вместе.
Год, два, три, восемь, десять, четырнадцать, двадцать два, тридцать один, сорок, пятьдесят…
Он сидел у окна и смотрел, как на пустыре мальчишки гоняли футбольный мяч, а она сидела в старом плетёном кресле и читала Марка Твена.
Год, два три…
Он стал высыхать, как ветка на старом дереве.
Год, два, три…
А потом она стала умирать от одиночества.
Год, два, три…
Приходя на его могилу, она зажигала белую свечу.
Год, два, три…
А когда у неё распухли ноги, на могилу стала приходить его сестра.
Год, два, три…
Туда, где была похоронена она, никто не приходил.
Ни год, ни два, ни три, никогда…
Туда, где была похоронена она, не приходили, потому что у неё не было ни сестры, ни брата.
У неё была лишь старая кошка Алька.
Доррит и Диана
Уже которую неделю как у композитора Роберта Гоффа не получалось: ни начатая работа над сонатой, ни вторая часть концерта для арфы, ни этюд… Часами ходил он по комнате или, закрыв глаза, сидел на стуле, а ночью лежал с открытыми глазами, опасаясь увидеть во сне кошмары.
– Доррит, – сказал он в телефонную трубку, – мне тошно!..
– Отчего?
– От себя!
– Знаешь, Роберт, и мне тошно!
– А отчего тебе?
– От тебя же, Роберт…
– Приезжай!
– Ты негодяй, Роберт!
– Возможно!
– Можешь не сомневаться – ты негодяй! А я – дура, которая бегает за тобой, словно девчонка.
– Доррит, ты уже давно не девчонка!
– Нет, конечно, но по-прежнему дура…
– Значит, приедешь?
Из Хайфы Доррит приехала на своём потрёпанном «Рено».
– Перекусишь? – спросил Роберт.
– Нет.
– Кофе?
– Нет.
– В таком случае приляжем!
Доррит лежала и смотрела в потолок.
– О чём молчишь? – спросил Роберт.
Доррит не ответила, и тогда Роберт принялся её любить.
– Что у тебя стряслось? – спросила Доррит после любви.
Роберт поднялся, чтобы пойти налить себе вина, и вернулся в кровать.
– Меня предали звуки, – сказал он.
– Звуки?
– Они перестали ко мне не приходить…
– Ты говоришь о звуках?
– Ну да… В последнее время они избегают меня…
– Зачем же ты позвал меня? – Доррит села в кровати и задумчиво посмотрела на окно. В верхнем углу виднелся кусочек гаснущего солнца.
– Выпьешь со мной? – спросил Роберт.
Промолчав, Доррит укутала себя в простыню и ушла в ванную комнату.
Роберт попытался представить себе Доррит юной девушкой.
– День кончается! – проговорила Доррит, вернувшись из ванной. Она стояла у окна одетая.
«Постарела!» – подумал Роберт.
– Скоро закат! – вдруг сказала Доррит.
– Поэтому ты оделась?
Доррит внимательно посмотрела на Роберта и направилась к двери.
– Уходишь? – Роберт продолжал лежать раздетый.
Гуш-Кати́ф (ивр. גוש קטיף, «урожайный блок») – блок еврейских поселений на юге сектора Газа, который был ликвидирован в августе 2005 года.В рамках плана «одностороннего размежевания» Израиль начал эвакуацию еврейских поселенцев и войск из сектора Газа. Поселения были эвакуированы и разрушены. В последующие месяцы территория была передана Палестинской автономии.
Новый роман Михаила Ландбурга – о Любви. Любви, пронесенной сквозь жизнь. До конца.Атмосфера романа – пряная, плотная, средиземноморская. В романе чувствуется Тель-Авив – город, не утихающий 24 часа в сутки, город, где все чувства и желания обострены.
Миша (Моше) Ландбург – признанный мастер русской израильской прозы. В своих романах он продолжает в 21-м веке традицию, заложенную Ремарком и Хемингуэем в 20-м. Герои его романов – наши современники, сильные люди, старающиеся сохранить себя в этом безумном мире.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.