Питерская принцесса - [43]

– Девочка мне как родная. Знаете, хочется быть уверенным, что поступит... Она внучка академика Раевского, – зачем-то добавил он.

Декан молчала. «Есть же у некоторых дар так долго держать паузу в разговоре, что ты начинаешь глупо егозить, преданно заглядывая в глаза», – думал Костя.

– А... что я могу для вас сделать? – промямлил он сакраментальный вопрос, намекая на то, что он тоже небезызвестный в этом мире человек и кое-чего стоит.

– Возьмите кисть и покрасьте стены в коридоре, – ответила декан.

Костя посмотрел на нее в ошеломлении, будто она только что встала, вышла из-за стола и с размаху прошлась пыльной тряпкой по его лицу. Наконец, вдоволь насладившись растерянностью просителя, толстуха милостиво спросила:

– Учиться-то ваша Принцесса, внучка академика, умеет?

– Учится чудно-с, – поклонился Костя. – Раевская Мария Юрьевна наше фамилие-с. Благодарствую.

Тоненькая джинсовая Маша, такая скромно-модная, золотые сережки-колечки, золотой кувшинчик на тонкой цепочке лежит на полной груди, обтянутой белой рубашкой... Маша стояла в курилке Мухи, как выставленная из буфета нарядная чашка. Вместе с Машей на искусствоведении в Академии художеств учились нарядные, скучненькие, надменные, в меру склонные к «прекрасному» девочки из хороших семей. Факультет культурных невест, как филфак. Дружбы с ними получались легко, но было скучновато, все равно как долго лизать леденец, чувствуя, как постепенно истончается вкус. В сентябре Маша отправилась в Муху навестить подружку, с которой прежде училась в художественной школе. Подружка поступила на «Моделирование костюма» и взахлеб рассказывала Маше, какие потрясающие люди учатся в Мухе, поэтому ознакомительный поход в другой институт был для Маши как вылазка разведчика.

Маша неумело курила, скорее, просто держала коричневую длинную сигарету «More», «стреляя» глазами во все стороны, и ждала свою первую любовь. Полки книжных магазинов заставлены пособиями для взрослых «Как найти свою половину», «Как познакомиться с будущим партнером» или даже «Как узнать свое счастье». В них учат, как ловко подстроить случайную встречу с присмотренным объектом, а также предлагают на выбор несколько тем для непринужденной беседы. Единственное, что необходимо для знакомства в юности, – это просто подойти и познакомиться. Как дети в песочнице предлагают друг другу совочек и меняются формочками – давай, мол, играть вместе.

Цыганистого вида парень в вытертых на коленях джинсах, высокий, обаятельно сутуловатый, небрежно раздвинув по дороге стайку девочек, подошел к Маше каким-то особенным пружинистым шагом, словно подтанцевал.

– Девушка, я вас, кажется, где-то видел... – Он нарочито стеснительно улыбнулся, подчеркивая пошлость такого примитивного способа знакомства. Насмешливо прищурившись, парень неожиданно наклонился и клюнул Машу крючковатым носом в руку. А когда он поднял голову, Маша почти задохнулась. Со слегка искривленным носом, темными, почти черными глазами и неясной полуулыбкой, он оказался красивым какой-то промежуточной красотой, еще не восточной, но и не бледной русской.

– Я в кино снималась, – скромно потупившись, ответила Маша. Имелось у нее на всякий случай одно самое застенчивое выражение лица, которым она всегда пользовалась, когда очень хотела произвести впечатление. – Я актриса.

– Ах, актриса... – протянул парень. Кажется, на него это не произвело впечатления. – Я – Антон. Но вы, госпожа актриса, можете называть меня как угодно – Тони, Антошка, Тотошка или даже Кокошка. – Он опять улыбнулся.

Вот от этой нахально-победительной улыбки Маша и пропала. Со своим детским эталоном мужской красоты она рассталась мгновенно. Антон (назвать такого красавца именем рыжего героя мультфильмов или крокодиленка Тотоши было немыслимо) красивей атлантов. У атлантов только мраморная стать, а у него и стиль, и обаятельная мужская наглость. Вместе с атлантами был сметен Дядя Федор.

«А» и «Б» сидели на трубе. «А» упало, «Б» пропало...

Маша назубок помнила заветы русской классики – «умри, но не давай поцелуя без любви»; но с Антоном уже через минуту стало ясно, что это любовь. Они только вышли из Мухи, как Антон уже прижимал ее к себе.

«Сейчас будет другая жизнь, и навсегда», – только и успела подумать Маша. Антон поцеловал ее, и началась другая жизнь.

Хоть и познакомились как дети в песочнице, а все же за каждым уже был свой мир. Маше хотелось как можно быстрее своим миром поделиться, и родителями, и Бабушкой, и друзьями. Своим, только чуть более интересным.

– У меня два брата и сестра, – поведала Маша.

– Как, вас четверо?! – поразился Антон.

– Ну да, а что ты удивляешься, я из многодетной семьи! – накручивала Маша. – Братья работают в дипломатическом корпусе в... – она на секунду задумалась, – в Китае... а сестра... оперная певица.

– С Китаем у нас, кажется, нет дипломатических отношений, – лениво удивился молодой человек.

Ему были безразличны Машины родственники. Антон больше хотел целоваться. Заталкивал ее в каждый встреченный двор на Фонтанке, а на Фонтанке дворы в каждом доме, по-другому там не бывает...