Питер Обыкновенный, или Младших братьев не выбирают - [10]

— У тебя не будет никакой новой-кровати-для-больших-мальчиков, если не перестанешь на ней прыгать. Вот что. Давайте все сядем на пол и почитаем сказку. — Мама выбрала книжку с полки Фаджа.

— Эту я слышала! — сообщила Дженни, увидев обложку.

— Хорошо, давайте почитаем другую.

— И эту слышала, — сказала Дженни.

Кажется, мама начала терять терпение. Однако взяла третью книгу и сказала:

— Сейчас мы почитаем сказку, даже если знаем её наизусть. А если знаем наизусть… будем рассказывать вместе.

Что Дженни и сделала. И когда мама случайно пропустила страницу, Дженни её на этом поймала. Мне показалось, мама уже готова сама её укусить.

Книгу дочитали к двум часам. Ральф уснул на полу. Мама попросила меня переложить его на кровать Фаджа, а сама повела детей в гостиную. Я пытался его поднять, но не смог — весил он тонну. Поэтому оставил лежать на ковре и прикрыл дверь, чтобы ему не мешал шум. Вот бы они все уснули, мечтал я, пока плёлся к гостям, еле переставляя ноги.

— Питер, — сказала мама, — может, покажешь им Плюха?

— Мам! Плюх — не игрушка.

И нечего развлекать им всякую несмышлёную мелюзгу. Как мама этого не понимает?

— Пожалуйста, Питер. У нас ещё полчаса, а я не знаю, чем их занять.

— Плюха! Плюха! — скандировал Фадж. — Плюха!

Наверное, Сэму и Дженни понравилось, как звучит это слово, и они подхватили:

— Плюха! Плюха! — хотя и не имели представления, о чём речь.

— Ладно, так и быть, — сказал я. — Покажу вам Плюха, если обещаете вести себя очень тихо. Ни звука, а то он испугается. Хорошо?

Они сказали:

— Хорошо.

Мама ушла на кухню поболтать с бабушкой и миссис Раддер. Я принёс Плюха в аквариуме, прижал палец к губам и сказал Фаджу и его друзьям: тсс! Сработало. Поначалу все смотрели молча.

Я поставил Плюха на стол. Фадж, Сэм и Дженни склонились над аквариумом.

— Ой, черепаха, — сказала Дженни.

— Да, Плюх — черепах. Мой черепах, не удержался я.

— Смотли, смотли, — прошептал Фадж.

— Они видят, — сказал я Фаджу.

— Хорошая черепаха, — сказал Сэм.

Интересно, почему он не испугался.

— А что Плюх делает? — спросила Дженни.

— Делает? Да ничего особенного. Он черепах, вот и занимается своими черепашьими делами.

— Какими? — настырничала Дженни.

Да что такое с этим ребёнком?

— Ну, — говорю, — плавает, спит на камне, ест.

— А надуть он может?

— Что надуть?

— Пи-пи!

— Ах, это. Ну, конечно. Наверное.

Дженни засмеялась. Сэм и Фадж подхватили.

— Я тоже могу. Хочешь посмотреть?

— Нет.

— Смотли, смотли, — засмеялся Фадж, показывая на Дженни.

У Дженни на лице сияла широкая улыбка. А под ней по ковру растекалась лужа.

— Мам! — завопил я. — Скорей сюда!

Мама примчалась на зов.

— Что, Питер? Что такое?

— Посмотри, что Дженни наделала.

— Что это? — спросила мама, глядя на лужу.

— «Пи-пи», вот что! Она надула на пол, — говорю. — Причём нарочно!

— Ох, Дженни! — вскричала мама. — Не может быть, чтоб нарочно!

— Нарочно-нарочно, — похвасталась Дженни.

— Это очень плохо! — сказала ей мама. — Пойдём-ка со мной.

Она сгребла Дженни и поволокла в ванную. Потом вытерла лужу.

Наконец в дверь позвонили. Два тридцать. Неужели всё? Мне просто не верилось, ей-богу.

Первой была мама Ральфа. Ей пришлось его будить, чтобы увести домой. Наверное, даже она не могла его поднять.

Потом пришли за Дженни. Мама отдала её маме пакет с мокрыми джинсами. Та очень смутилась.

Последним забирали Сэма. Но он не хотел уходить. Привык, наверное, к нам.

— Ещё тут побудем, — плакал он. — Ещё!

— В другой раз, — пообещала его мама, утаскивая сына волоком.

Моя же мама хлопнулась без сил на стул. Бабушка принесла ей две таблетки аспирина и воды в стакане.

— Прими, дорогая. Должно помочь, — сказала она.

Мама проглотила таблетки. Она держалась за голову.

— Эти трое слишком молоды для вечеринок, — сказал я.

— Питер Уоррен Хэтчер… — начала мама.

— Да?

— …ты абсолютно прав!

Я плюхнулся рядом с мамой. Она обняла меня. Потом мы наблюдали, как Фадж обрабатывает Джека-в-шкатулке.

Вечером вернулся папа.

— Как прошёл день рождения?

Мы с мамой переглянулись и захохотали.

Глава шестая Клык выходит в город

Фадж очень полюбил новую кровать. Но то была любовь без взаимности. Три ночи он с неё падал. На четвёртую мама с папой додумались подпирать Фаджа стулом. Теперь падать было некуда.

Но с тех пор каждое утро его находили на стуле, где он спал свернувшись калачиком. Папа сказал: могли бы сэкономить на кровати.

В субботу нам пришлось идти к дантисту. Он хотел удостовериться, что дёсны Фаджа окончательно зажили после печального опыта левитации. Доктор Браун — старый папин друг ещё со школы — говорит, что ко мне и Фаджу у него особое зубное отношение, поскольку мы щепки от старого чурбана (в смысле, от моего папы). Его клиника на другом краю парка, рядом с Мэдисон-авеню. Мама сказала, что мы пойдём туда гулять на целый день. Правда, говорит, здорово?

— Я лучше в кино схожу с Джимми Фарго, — не обрадовался я.

— Брось, мы славно погуляем. Пообедаем где-нибудь втроём, потом купим вам с Фаджем новую обувку.

— Обед с Фаджем… Ага, всю жизнь мечтал об этом.

— Он растёт, Питер. Он уже умеет себя вести.

— Всё равно я лучше в кино.

— Значит так, ты с нами. Без разговоров!

Не могу сказать, что я ждал этого дня с нетерпением. А ведь суббота — мой любимый день недели. Утром я чищу аквариум Плюха. Иногда, если Фадж был паинькой, разрешаю ему смотреть. Эту операцию я провожу так: сначала высаживаю Плюха в ванну. На пол боюсь его пускать: вдруг кто наступит.