Пистолет моего брата - [21]

– Мне тоже так говорили, но я продолжаю ходить к тому же самому. Я просила, чтобы его сменили, чтобы дали женщину: есть вещи, которые я не могу рассказать бородатому мужику.

– У него что, борода?

– Да, огромная бородища, и вообще он похож на медведя. На больного медведя.

Не знаю почему, но я подумал, что, если бы у моего психиатра была борода, все сложилось бы лучше.

Я наугад вытащил письмо из кучи, как в телевикторине.

Мужчина, который его написал, был полной свиньей, он хотел выдать себя за подростка, но по всему было видно, что ему, по меньшей мере, лет пятьдесят.

– Это противно. У тебя таких много?

– Есть и такие. Один даже прислал мне фотографию своего хрена. Я ее выбросила, да и смотреть там было особенно не на что.

Я попросил еще пива. Мне не нравилось, что она так говорит, на самом деле это была очень чистая девушка.

– Ты не должна была позволять, чтобы с тобой обращались по-свински, не должна была позволять себя лапать. Держись подальше от их потных лап, и от их свиных морд, и от их грязных мыслишек, и особенно – от их грязных хренов.

Думаю, я тогда уже сильно напился.

– Сваливай в Японию и не возвращайся никогда. Японцы – славные люди и совсем тебя не знают. Чем меньше тебя знают, тем меньше тебе могут навредить. Поскорей сваливай в Японию и забирай свои идиотские письма.

Я расплакался, но тут же перестал и сделал вид, что ничего не произошло. Я с девяти лет не плакал. Ей было и страшно, и интересно. Она была необыкновенно красива и посреди пустого ресторана показала мне свои маленькие груди, а я был пьян, и плакал, и был девственником, и мой брат был убийцей, к тому же мертвым убийцей, и все это вместе было уж слишком.

– Ты в порядке?

– Нет, не очень, я никогда не поеду в Японию и вообще никуда не поеду.

Она провела рукой по моим волосам, как гладят ребенка или собаку.

– Не говори так. В наши дни любой может поехать в Японию, это даже не очень далеко.

Я допил пиво и свалил. Даже не попрощался. Просто взял и вышел, прямой, как телеграфный столб.

Если это не так далеко, то мне и ехать туда не хотелось.

Все самолеты мира

50

Однажды он записал на свой магнитофон голос сумасшедшего. Слова сумасшедшего:

– Не ходите за мной, не знаю, что меня там ждет, не смотрите на меня, не ходите за мной, не слушайте меня, пошли вы все в жопу! руки моей матери никогда больше не обнимут меня, руки моего отца никогда больше не обнимут меня, в моих руках ничего не держится, все рассыпается, все само по себе, никто ни с кем не считается, лучше, лучше, лучше, Бог не знает, во что он вляпался, Бог – это испуганная девочка, у Бога нет велосипеда, у Бога нет члена, Бог завидует, Бог живет на Гавайях, Бог играет на укелеле[17], Бог не знает, куда дальше идти.

Потом было много шума, кто-то жал на клаксон почти десять минут не переставая, думаю, это был владелец машины, которую заперли во втором ряду.

Потом два мальчика разговаривали в парке – мне кажется, это был парк, потому что на заднем плане было слышно, как кричат и играют другие дети:

– Я здесь не останусь навсегда.

– Я тебе так врежу, что ты свалишься.

– Неважно, я здесь не останусь навсегда.

51

– Боже мой, никогда не видела таких больших самолетов!

Самолеты садились и взлетали прямо позади них. Шум был повсюду. Так близко, что, казалось, можно было усесться верхом на один из этих самолетов и улететь куда хочешь.

– Куда они летят?

Она смотрела на самолеты. Показывала на них пальцем и чертила в небе их маршруты.

– Смотри, смотри, смотри… куда они летят?

– В Россию, в Китай, куда угодно.

– А на Кубу?

– И на Кубу тоже.

– Но никто не хочет лететь на Кубу. Люди уплывают оттуда даже в кастрюлях, гребут руками и ногами.

– Всегда найдется кто-нибудь, кому нужно попасть туда, откуда все другие бегут.

– Зачем?

– Не знаю. Наверное, чтобы послать всех в жопу.

За ее спиной пролетел самолет. Огромный, как дом. Так близко, что хватило бы одного прыжка.

– А ты бы куда отправился?

– В Австралию.

– В Австралию – это полный идиотизм, в этой Австралии не может быть ничего хорошего.

– А мне и не нужно хорошего. Хватит того, что она – по ту сторону.

Гигантский самолет закрыл полнеба, а потом мягко коснулся земли. Самолеты садились так близко, что могли растрепать его волосы. Стояла ночь, а потом должен был наступить день, и тогда все самолеты мира снова будут пролетать прямо над этим местом.