Письмо со свалки - [5]

— Рекомендую врезать глазок,— сказал оперативник, глядя на оборванную дверную цепочку.

— Обязательно,— согласился Александр Сергеевич, — я уже присмотрел в хозяйственном магазине.

— Ну всего доброго,— попрощался Ларин. Таня улыбнулась ему.

— Будем ждать вашего звонка,— сказала она.

6

Стояли спокойные солнечные дни бабьего лета. В такое время хочется выехать за город, забыть о делах и смотреть, как ушедшее лето сигналит прощальным светом из-за горизонта.

Однако капитану Ларину было не до лирики. Текущая работа отнимала много времени. Оперативник уже был не рад, что столкнулся с фотографией, на которой увидел похищенную картину. Однако привычка доводить любое дело до конца взяла свое.

Ларин связался с искусствоведом-маринистом Алексеем Вульфом и передал фотографию ему. Профессор попросил зайти через неделю.

В один из спокойных солнечных дней, неделю спустя после первой встречи, оперативник вновь на- правился в Военно-морской музей на встречу с Вульфом. На стрелку Васильевского острова Ларин пошел пешком. Он вышел из отделения, дошел до Невы и зашагал по набережной. Открывшийся пейзаж ласкал глаз оперативнику, настроение его было приподнятым.

Зайдя в музей Ларин прошел по главному залу и по коридору свернул в кабинет искусствоведа.

— Здравствуйте, Алексей Петрович,— сказал оперативник, войдя в помещение, где работал маринист, седой человек невысокого роста лет шестидесяти — шестидесяти пяти.

Вульф поднял глаза, оторвавшись от работы.

—  Здравствуйте, Андрей Васильевич,— ответил он.— Проходите, пожалуйста.

Ларин расположился в кресле напротив профессора.

— Хотите чаю? — предложил Вульф.

— Нет, спасибо,— ответил оперативник.

Он подумал о том, что лучше выпьет пива после встречи с профессором. Мешать два разных напитка ему не хотелось.

—  А я с вашего позволения выпью,— сказал Вульф.

Он встал, подошел к электрочайнику, стоявшему в углу кабинета, взял стоящий рядом стакан в подстаканнике, бросил в него пакетик чая и залил кипятком. Затем искусствовед положил в стакан кусочек сахара из стоящей рядом коробки и стал не спеша размешивать его чайной ложкой. Делал все это Вульф не спеша, движения его были по-кошачьи мягкими и аккуратными.

— Удалось что-нибудь выяснить? — спросил Ларин.

Маринист отхлебнул из стакана.

— Да, удалось.

Он поставил стакан на стол, подошел к книжной полке и снял с нее внушительных размеров том с репродукциями. Вульф открыл его на заложенной странице и положил перед Лариным. Затем он вынул из ящика стола фотографию из квартиры Михайловских.

— Вот, взгляните,— сказал Вульф.

Оперативник положил фотографию рядом с репродукцией. На цветном снимке, запечатлевшем свадьбу дочери Михайловских и на репродукции в альбоме была одна и та же картина.

— Это Айвазовский,— сказал профессор.— «Морской пейзаж в октябре». Написана в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.

—  То есть вы хотите сказать, что на этой фотографии — Айвазовский? — Ларин показал на снимок свадьбы.

Вульф вздохнул.

—  Андрей Васильевич,— сказал он,— по фотографии невозможно определить, подлинник это или копия. Но сами видите, они идентичны.

Ларин задумался.

— А что известно об этой картине? — спросил он. Моринист отхлебнул из стакана.

— До войны картина находилась в квартире профессора Львова,— ответил он.— Но во время блокады Львов умер. Дом разбомбили, и картина бесследно исчезла.

— А не могло так случиться, что она сохранилась?

Вульф пожал плечами.

— В те годы могло случиться все что угодно.

—  Скажите, Алексей Петрович, сколько может стоить такой Айвазовский? Если это, подлинник, конечно.

Вульф допил чай и поставил пустой стакан на стол.

— Недавно на аукционе в Сотби,— сказал он,— похожего Айвазовского продали за двести тысяч долларов.

Ларин не смог скрыть удивления.

— Ого! — воскликнул он.— Ничего себе!

Вульф улыбнулся.

— Но цена еще зависит от состояния картины.

— Что вы имеете ввиду? — спросил оперативник.

—  Картину выгоднее продавать в отреставрированном виде,— начал объяснять искусствовед.— Если картина в плохом состоянии, цена ее может быть ниже в два-три раза.

Вульф взял в руки фотографию свадьбы.

— В данном случае видно,— продолжил он,— что картину хранили неаккуратно. Состояние ее, скорее всего, оставляет желать лучшего. Перед продажей всякую вещь продавец старается привести в товарный вид. То же и в живописи. В таком виде продать ее очень сложно, поэтому я на месте владельцев перед продажей обязательно обратился бы к реставратору.

— А кто в нашем городе занимается реставрационными работами в живописи? — спросил Ларин.

Вульф задумался.

— Сейчас так мало серьезных специалистов,— вздохнул он.

— И все-таки.

— Пожалуй, есть несколько серьезных людей.

— Я могу узнать у вас их координаты?

— Конечно.

Искусствовед открыл ящик стола и вынул из него большую рукописную телефонную книгу.

— Может быть, все-таки чаю? — спросил Вульф.

— Нет, спасибо.

Профессор стал листать свой справочник.

— Так... Так...— приговаривал он,— реставраторы. .. Пожалуй вот этот вам подойдет...

В конце концов Вульф продиктовал Ларину адреса и телефоны всех реставраторов, которые, на его взгляд, могли бы всерьез заняться картиной Айвазовского.