Письмо Россетти - [118]

Несколько предметов обстановки покрыты густым слоем пыли, тяжелые шторы на окнах порваны и в пятнах плесени. С первого взгляда было ясно, что здесь никто не живет, возможно, даже человеческая нога не ступала сюда вот уже несколько лет. Если он бросит здесь ее тело, подумала Алессандра, к тому времени, как его найдут, от нее останутся лишь истлевшие кости.

Он поставил фонарь на пол и снял маску. Потом протянул руку и стянул маску с головы Алессандры. Какое-то время молчал, стоял, привалившись спиной к большому столу, и рассеянно вертел ее маску в руках. От него веяло уверенностью и силой, Алессандра почти физически чувствовала это. Несмотря на расслабленную позу, тело его было готово распрямиться, точно пружина, в любую секунду, она это понимала. Стоит ей приблизиться к нему хоть на шаг или, напротив, рвануться к двери, он догонит и схватит ее, она и глазом моргнуть не успеет. А может, выхватит шпагу и… Об этом она старалась не думать. Он поднял голову, и она увидела в темных его глазах нескрываемую тоску.

– Меня послали убить тебя, – сказал Антонио. – Думаю, ты уже догадалась.

– Да. – Она смело встретила его взгляд, не отвела глаз, старалась не показывать страха, – Бедмар послал?

– Да.

– Ты убил Ла Селестию или это дело рук маркиза?

– Ничего об этом не знаю. Кто такая эта Ла Селестия?

– Моя подруга. Тоже куртизанка. Несколько часов назад я нашла ее с перерезанным горлом.

– Я к этому непричастен и не могу ничего тебе сказать по этому поводу. Знаю лишь одно: маркиз жаждет твоей смерти.

– А у него что, кишка тонка сделать это своими руками?

– Думаю, он опасается, что, если ты будешь убита, сразу обвинят его. Слишком многим известно, что ты его любовница. Он даже уехал из города, хотел быть подальше от места преступления.

– Стало быть, ты вызвался выполнить эту работу?

– Не совсем так. Но мое мастерство в этом деле хорошо известно.

– И как же ты собираешься меня убить?

– Убить тебя? – Антонио изумился ее прямоте, потом вдруг смутился. – Почему же ты не просишь, чтобы я сохранил тебе жизнь?

– Не желаю доставлять тебе такого удовольствия.

– Я знавал мужчин вдвое выше и сильнее тебя, но у них не было и половины твоего мужества, – с еле заметной улыбкой сказал он.

– Что ж, можешь смело отнести себя к этой категории, – заметила Алессандра, – поскольку выбираешь в жертвы тех, кто заметно слабее тебя.

Улыбка тотчас увяла на лице Антонио. Он зашел ей за спину и начал развязывать руки.

– Времени у нас крайне мало, – сказал он. – Давай снимай одежду.

– Тебе мало просто убить меня? Хочешь еще и поиздеваться?

Антонио поднял фонарь с пола.

– Времени у нас в обрез, – настойчиво повторил он.

А затем отошел в глубь комнаты и приподнял руку с фонарем.

Алессандра ахнула, увидев высветившуюся картину.

На низкой кушетке лежала женщина в одном нижнем белье. Алессандра сразу поняла, что она мертва, до того, как увидела синяки, опоясывающие шею. Если не считать засохшей слюны в уголке рта, больше всего несчастная походила на куклу в человеческий рост. На плечи спадают длинные золотые локоны, огромные синие глаза расширены и смотрят в одну точку. На белой коже следы макияжа, щеки сильно нарумянены, губы накрашены чрезмерно ярко. Как у проститутки. Снятое с нее платье было свернуто и лежало в изножье.

– Снимай одежду и надевай это платье, потом поможешь мне переодеть ее в твой костюм. И поспеши, она коченеет, скоро станет твердой, как доска.

– Ты убил ее? – спросила Алессандра.

– Нет, купил. В морге. – В тихом его голосе слышалось нарастающее раздражение. – Если хоть кто-то в мире, в том числе и кретин, что ждет нас внизу, поверит, что я способен убить беззащитную женщину, пусть будет так. Но не желаю, чтобы ты думала обо мне такое.

– Но ведь ее убили.

– Да. Но не я. Ее нашли в какой-то подворотне неподалеку отсюда. И нечего на меня так смотреть, эти вещи случаются на каждом шагу. Шлюх в Венеции тысяч десять, если не больше. И уж ты определенно имела возможность заметить, что далеко не все они живут так, как ты. – Он окинул ее нетерпеливым взглядом. – Давай же, поспеши.

Она сняла одежду и влезла в платье шлюхи. Оно было жалкое, грязное, поношенное, но по размеру подошло, Алессандра с удивлением обнаружила это, затянув шнуровку на талии. Затем она передала Антонио свой костюм. Он не стал к нему прикасаться, вместо этого приподнял покойницу за плечи и жестом велел Алессандре натянуть платье покойнице на голову. Вместе они продели руки в рукава, затем перевернули тело на бок, чтобы затолкать под нее юбку и прикрыть ею ноги. Алессандра взяла свою маску и надела на покойницу.

– Так это вроде бы я, верно? Не боишься, что кто-то может заметить разницу, сняв маску?

– Гондольер – единственный свидетель, но лица твоего он не видел.

– А он не станет спрашивать, зачем ты привез меня сюда, почему не перерезал горло в лагуне?

– Я ему сказал, что ты мне понравилась.

– Но зачем ради него пускаться на такие ухищрения?

– Он обо всем доложит Бедмару, вот зачем. Кстати, ты мне напомнила… твои драгоценности. Сколь ни прискорбно, но их тоже придется снять.

Алессандра покорно сняла серьги из отборного жемчуга.