Письма - [35]

это необходимо, иначе я никогда не окуплю теперешние расходы и ничего не добьюсь.

140 Брюссель, январь 1881

Почти каждый день у меня новая модель – старый носильщик, или какой-нибудь

рабочий, или мальчишка, которого я уговорил позировать. В следующее воскресенье ко мне,

может быть, придут позировать один или два солдата. Настроение у меня сейчас сильно

поднялось, поэтому я совсем по-другому и в гораздо лучшем свете представляю себе и тебя, и

людей вообще. Нарисовал я также еще один пейзаж – вересковую пустошь, чего уже давно не

делал.

Я очень люблю пейзажи, но еще в десять раз больше – те потрясающе правдивые

жанровые этюды, которые так мастерски рисовали Гаварни, Анри Менье, Домье, де Лемюд,

Генри Пиль, Т. Шулер, Эд. Морен, Г. Доре (например, в своем «Лондоне»), А. Лансон, де Гру,

Фелисьен Ропс и др.

Я вовсе не рассчитываю подняться так же высоко, как они, но все-таки надеюсь, что,

продолжая рисовать рабочих и т. д., смогу когда-нибудь иллюстрировать журналы или книги.

Главное – иметь возможность нанимать побольше натурщиков, в том числе и женщин; тогда я

двинусь вперед еще успешнее – я это чувствую и знаю.

Вероятно, таким путем я научусь делать и портреты, но, конечно, при условии, что буду

работать напряженно – «ни одного дня без линии», как сказал Гаварни.

142 Брюссель, 2 апреля 1881

Я узнал от отца, что ты, без моего ведома, в течение долгого времени посылал мне

деньги и тем самым сильно помог мне перебиться. Прими мою самую сердечную

благодарность. Я твердо уверен, что ты в этом не раскаешься: таким путем я выучусь ремеслу и,

хотя, конечно, не разбогатею от него, но, во всяком случае, крепко став на ноги как

рисовальщик и регулярно получая заказы, заработаю свои сто франков в месяц – минимум, без

которого не прожить…

Дешевле всего мне было бы, пожалуй, провести лето в Эттене – там есть что рисовать.

Если ты одобряешь мое решение, можешь написать об этом отцу; я готов пойти нашим

навстречу в вопросе об одежде и прочем – не исключено ведь, что летом я снова встречусь там

с К. М.

Насколько мне известно, серьезных возражений против моего приезда нет. В семейном

же кругу и вне его обо мне всегда будут судить и рядить по-разному, и ты всегда будешь

слышать самые противоречивые отзывы обо мне.

И я никого за это не виню, потому что сравнительно мало кто знает, почему художник

поступает так или иначе. Каждого, кто ищет живописные места или типы, кто суется в разные

дыры и закоулки, мимо которых другие проходят равнодушно, крестьяне и обыватели всегда

подозревают в дурных намерениях и всяческих мерзостях, хотя они, конечно, и в голову-то ему

не приходили.

Крестьянин, который видит, как я битый час сижу перед старым деревом и рисую его

ствол, считает, что я рехнулся и, разумеется, смеется надо мной. Молодая дама, которая воротит

нос от рабочего и его залатанной, засаленной, грязной одежды, не может, разумеется, понять,

зачем кто-то едет в Боринаж или Хейст и спускается в забои шахты; она тоже приходит к

выводу, что я сумасшедший. Но мне, конечно, безразлично, что обо мне думают, если только

ты, и господин Терстех, и К. М., и отец, и другие, с кем я имею дело, не поверят в мое

сумасшествие и, воздержавшись от ненужных упреков, скажут: «Этого требует твоя работа, и

мы понимаем, почему ты поступаешь так, а не иначе».

Итак, повторяю, при сложившихся обстоятельствах у меня нет серьезных причин не

поехать в Эттен или Гаагу, даже если меня будут осуждать некоторые хлыщи и дамочки.

ЭТТЕН

АПРЕЛЬ 1881 – ДЕКАБРЬ 1881

Лето и осень 1881 г. Винсент проводит в родительском доме в Эттене, продолжая

усиленно заниматься рисунком. Но новая несчастная любовь Винсента – на этот раз к его

кузине, молодой вдове Кее Фос, – надолго выбивает его из колеи. После ссоры с отцом,

который пытался его образумить, пребывание e Эттене становится невозможным, и в конце

декабря 1881 г. Винсент уезжает в Гаагу.

За время пребывания в Эттене было создано около 50 рисунков (портрет отца,

наброски фигуры сеятеля, жанровые сцены, пейзажи). Здесь же в конце года Винсент впервые

пробует писать маслом («Натюрморт с кружкой пива», декабрь 1881 г.).

144* note 2

Вот уже несколько дней как я здесь. На улице хорошо, но погода еще не каждый день

позволяет писать на воздухе…

Я очень рад, что все уладилось и я смогу спокойно поработать здесь некоторое время;

надеюсь сделать как можно больше этюдов: они – семена, из которых потом вырастают

картины.

Пиши мне иногда и, если можешь, сообщай обо всем, что произвело на тебя

впечатление; а если тебе доведется услышать, что где-нибудь есть место рисовальщика, не

забудь обо мне.

148

Было бы неправильно, если бы, рисуя с натуры, я уделял слишком много внимания

мелочам и не замечал главного. А это слишком часто случалось со мной в моих последних

рисунках. Поэтому я решил снова изучать метод Барга (он работает крупными линиями и

массами и простым тонко прочувствованным контуром). Пока что я временно перестал

рисовать на воздухе, когда же вскоре вернусь к этому, я буду видеть вещи лучше, чем раньше…

Как мне хочется, чтобы все люди обладали тем, что постепенно начинаю приобретать я,

– способностью быстро и без труда прочесть книгу и сохранить о ней яркое впечатление!