Письма в пустоту - [40]

Я потупил голову, призывая всем сердцем твоей, Диего, поддержки.

Американец ушел за едой, а мне оставалось только бороться со своим нервным потрясением.

Джордж вернулся с целой кучей бутербродов, источающей аромат свежести и аппетитного вкуса.

Он подвинул тарелку к себе поближе и принялся есть.

Я же довольствовался только редкими взглядами, которые бросал на чужую еду. Больше мне никто не предлагал присоединиться к трапезе.

Покончив с бутербродами, Джордж демонстративно медленно вытерся салфеткой, высокомерно покосившись на меня. Его лицо выражало блаженство насыщения.

— А было вкусно, — заключил он, — Даже не ожидал, что в буфетах может быть настолько приятно питаться.

Я отвернулся, досадно сглатывая слюну. Жутко хотелось покушать… Но, Диего, ты ведь понимаешь, что принимать подачки от врага — последнее дело. Он же не с руки меня кормит, какого черта я должен… В общем, искусу я не поддался.

— Ты зря не согласился на операцию, — сухо произнес американец, — Полчаса и ты был бы как новенький.

— Мне подачки не нужны…

— Ну, вот, хотел сделать доброе дело, а меня упрекнули! — наигранно разочаровался Гленорван.

— Я и с одним глазом отлично справлюсь с заданием…

— Я уже вижу, — кивнул Джордж.

— Что?

— Твои шикарные результаты.

— Когда мне прикажут тебя убить, я сделаю это. Я убийца, а не стратег или игрок…

— Убийца не должен мастерски выслеживать жертву, оставаясь незаметным? — Джордж протянул фразу с интонациями неприкрытой издевки, — Поразительно! Всегда был уверен в обратном.

— Ты стал первым, на ком я прокололся.

— И последним?

— Надеюсь, — нечаянно признался я.

Джордж улыбнулся. Его улыбка мне показалась искренней, но это была лишь видимость.

Мы оба замолчали.

Люди сновали мимо пестрой разношерстной толпой. Антракт кончался, но Джордж не торопился обратно в зал. Мы стояли за высоким столиком, отвернувшись в разные стороны, и наверняка вызывали удивление у прохожих. Действительно, что может быть общего у блистательного светского обольстителя и меня, уродливого калеки в католической сутане?!

— Я тут подумал, — брякнул Джордж, — Ты ведь знаком с мифами?

— Какими? Их сотни, в каждой стране свои…

— О! Знаком… — кивнул Гленорван.

— Доводилось.

— Есть любимый?

— Нет.

— А-а, я забыл, прости. Ты же машина без собственного мнения.

Я вздохнул и пояснил:

— Мне нравится в целом мифология, я не вычленяю конкретную историю…

Диего, надеюсь, я не совершаю ошибки, если говорю с ним на абстрактные темы? Они ведь не касаются нашей жизни и моего задания, а, значит, ничего страшного!

— Какая мифология?

— Египетская…

— Да?

Я промолчал. Зачем повторять одно и то же.

— И почему тебе нравится? — не унимался Джордж.

— Нравится и все, не почему.

Я пожал плечами.

— Альентес, Альентес, — пропел американец, — Ты такой трогательный убийца! А мне вот нравится история про Давида и Голиафа.

— Чем же?

— Идеей. Когда есть воля к победе, можно одолеть даже превосходящего по силе противника. У тебя, роза, есть воля к победе?

Его вопрос остался без ответа.

— Я не согласен, — отозвался я, — Миф учит тому, что неважно, как силен враг, главное, что у него обязательно есть слабое место. Для победы достаточно его отыскать.

— О-о, — протянул Гленорван, — До моего слабого места ты вряд ли доберешься. Поэтому в твоем случае лучше принять мою точку зрения.

— Она неверна.

— Ты так серьезен, — усмехнулся мой враг.

— Мне нравится легенда о Беллерофонте, — проговорил я, катая пустой стаканчик по столу.

— Герой, седлавший Пегаса?

— Да.

— Вроде миф заканчивается печально. Я не помню.

— Поэтому и нравится. Там заложено все… И была любовь, и была ненависть…

— Стой! — оживленно воскликнул Джордж, барабаня ладонями по столу.

Я невольно вздрогнул и удивленно посмотрел на него.

— Что ты сейчас сказал? — тараторил Гленорван, — Откуда эта фраза? Восточное изречение?

— Название рассказа одного японского автора прошлого века.[2]

— И ты читал??? — Джорджа действительно объяло воодушевление.

— Да.

— И как?

— Что как?

— Книга…

— Это рассказ в сборнике японских произведений 20 века.

— Ну и?

Я с интересом глянул на собеседника, казалось, он был полон юношеской решимости заговорить меня на смерть.

— Интересно, поучительно.

— И все??? — Джордж вошел в раж, — Да, как так можно говорить!!!?? Это же верх мысли! Тонкость и грация в каждом слове, глубина идеи завораживает. А ты… интересно, поучительно. Тьфу!

— Ну, извини. Я не умею говорить красиво. А если честно, — я помолчал, — Сборник отличный, но рассказ мне не понравился.

— Не понравился?

— Нет, чересчур помпезно. Так не бывает, гипертрофированный подход излишен. Если надо показать раскаяние убийцы не обязательно наделять его нечеловеческой силой, достаточно подмечать мелочи.

Джордж застыл в оторопи. Он как-то изумленно на меня уставился, не в силах выговорить и слова.

— Что? — поинтересовался я.

— Нет, ничего, — собеседник замотал головой, — Я, кажется, круто ошибся. Пожалуй, ты вырос из уровня Цирка, а я ожидал детской восторженности. Нет, это не для тебя… Извини, недооценил. Я обещаю, — Гленорван хитро улыбнулся, — В следующий раз я обязательно подберу культурную программу достойную тебя.

Он щелкнул пальцами около моего носа и, двинулся к выходу из буфета, оставляя меня в одиночестве и недоумении.