Письма Уильяма Берроуза - [73]

.

«Сижу перед «Кафе Сентраль». Льет дождь, светит солнце, будто весна пришла. Ломает. Жду эвкодал. Мимо проходит мальчик, и я оборачиваюсь, глядя на его чресла точно так, как ящерица следит за муравьем».

Шутка про Пола и Джейн Боулзов, только здесь его зовут Эндрю Кейф, а ее — Мигглз Кейф:

Взглянув на мужа, Мигглз Кейф резко втянула носом воздух.

— Опять копался в мертвечине? — строго вопросила она. (Собаки, например, копаются в мертвечине. Знают, гады, что нельзя, и все равно копаются.)

— Ну да, — ответил муж неспешно и самодовольно. — Копался. Однако — хочешь верь, хочешь нет — но копался я в трупе женщины! Добрый знак, не находишь?

Как и многие гомосеки, Кейф порой верил, будто хочет «исправиться» и вести «нормальную жизнь». К тому времени его обследовали: один фрейдист, представитель Вашингтонской школы, хорнист (зацепите, как ловко он избежал помощи юнгианцев и адлеристов) [287] и, наконец, женщина-райхианка. Последняя на приеме прикрепила к пенису пациента электроды, в жопу ему вставила оргоновый распылитель и сказала: расслабьтесь, отдайтесь «оргазмическому рефлексу». В итоге — смещение позвоночного диска и долгие-долгие хождения по хиропрактикам. Тогда Кейф решил: пусть его дама подождет, пока мужескость в нем настрадается и проклюнется, когда будет готова».

Тут включается воспоминание об охренительном случае в Мексике — о том, как Кейф нашел под камнем огромную многоножку: «Все тело охватили самопроизвольные спазмы.

Ток побежал по хребту — волной несказанно противной и обольстительной, — врываясь в мозг и опаляя его, словно раскаленная добела ракета. Согнувшись пополам, Кейф упал на колени, как будто собираясь вознести страстную молитву. «Да! Да! Да!» — крики срывались с его губ, один громче другого. Он выпростал вперед руки с побелевшими от напряжения сухожилиями, схватил многоножку и, исторгнув нечеловеческий вопль, разорвал отвратительное создание. Оно, извиваясь в предсмертных муках, впилось лапками Кейфу в пальцы. А он вопил и рвал многоножку на части, втирая себе в грудь ошметки плоти, окропленные желтыми и зелеными соками. Постепенно окровавленные пальцы ослабли, члены налились тяжестью, веки сами собою закрылись, и Кейф повалился на бок. Проспал до заката».

Мой роман постепенно обретает форму. Ученые открыли антиглюковый препарат, который убьет в человеке всякую волю, сочувствие к ближнему, способность понимать символы, обрубит связь с мифом и лишит творчества… Мы — группа сопротивленцев — сами ищем формулу препарата, чтобы уничтожить ее. Кровь, стрельба, пытки — в комплекте. Собственно, уже в самом начале я убиваю двух копов, пришедших увести меня в лабораторию, где меня собирались использовать как морскую свинку в опытах с антиглюковым препаратом. Они-то думали, что идут по обычному заданию забрать в участок обычного джанки, но: «…Я резко выстрелил в живот Хаузеру. Дважды. Прямо туда, где жилетка чуть приподнималась, обнажая клочок белой сорочки… О’Брайен уже выхватывал из наплечной кобуры пистолет, рукоять которого сжимал сведенными от ужаса пальцами, во я пальнул ему в лоб. В высокий, багряный лоб — на дюйм ниже белобрысого скальпа» [288].

Ну?

Не знаешь, кстати, как у Аллена с журналом? Если напишешь ему, передай: в день я питаюсь всего один раз, да и то кое-как. Меню примерно такое: жареные яблочные кожурки с испанским беконом — жирный, зараза, — хлеб без масла и чай без молока. Короче, нужны бабки! Привет Лю и Чессе [289].

Всегда твой, Билл

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

Танжер

19 февраля [19]55 г.

Дорогой Аллен!

От всей души спасибо за чек, который эффектно прибыл, как раз когда посольство закрывало свои двери. Ты спас и меня, и мою фотокамеру…

Утром того дня, не сказать как, приятно удивил Алан Ансен — прислал чек на пять тысяч лир (пятнашка баксов). (А ведь я всего-то упомянул, в какой финансовой жопе оказался, но о деньгах его не просил и даже не намекал!) Представь мой шок, мое разочарование (мои активы составляли в тот день шесть центов, две вмазки и полбулки черствого хлеба), когда в банке сказали, мол, чеки подобного образца обслуживаются только в Италии. Я принялся просить денег в долг, но те, кто мог дать, ничего не имели, а те, кто имел, давать не желали. У меня ни сентаво. Что делать? Продать фотик, больше нечего. Несу его в лавку к индусу, который отвечает: «Приходи через два часа, я назову свою цену». Сразу дать денег он отказался, и я бегу в посольство проверить — вдруг пришло письмо от тебя. И вижу — есть чек! Бегу обратно и вырываю камеру из лап недовольного индуса.

Теперь в тратах себя ограничиваю и в будущем постараюсь избежать подобных жопей (или жоп?). Твой чек я сумел обналичить л ишь благодаря знакомому, у которого есть счет в банке, иначе бы ждать мне неделю. Деньги еще можно посылать чеками «Американ экспресс», выписанными на мое имя. В их офисе тебе объяснят, что да как. Комиссия — номинальная. Международные денежные переводы — бодяга долгая, забирает три недели на клиринг. Поэтому лучше всего отправлять либо именным чеком, либо через «Американ экспресс». «Американ экспресс» даже лучше: боюсь, мой приятель изменит нашей с ним дружбе.