Письма только для своих - [4]

Все будет не так.

Больше ничего написано не было. И адреса отправителя не было. И белкиного адреса тоже.

Белка села на стул. Она знала, что ветер никогда не ошибается.

Она перечитала письмо еще несколько раз, но понимала все меньше и меньше.

Тогда она надела теплую куртку и отправилась к муравью.

Шел снег, и лес трещал от мороза. Дрожа от холода, белка постучала в дверь к муравью и показала ему письмо.

— Да, — сказал муравей, дочитав. — Это мрачная новость.

— А что такое «не так»? — спросила белка.

— Не так… — задумался муравей. — Ну…

Он попытался объяснить белке, что же это такое. Рассказ получился длинный и запутанный, и когда муравей наконец замолчал, белке показалось, что ей на спину положили тяжелый камень и она никогда теперь от него не избавится. Но вот что такое «не так», она все еще не знала.

— Давай лучше выпьем чего-нибудь сладкого? — предложил муравей. — Пока это еще возможно.

— Пока это еще возможно? — удивленно переспросила белка, потому что не поняла, что муравей хотел этим сказать.

— Да, — подтвердил муравей. — Так это называется.

— Вот как, — произнесла белка.

Они стали пить что-то сладкое и замолчали.

Ветер гудел за деревьями.

Уже наступал вечер, когда муравей сказал:

— Тебе пора, белка.

— Да, — согласилась она.

Она шла домой через темный лес. «Пока это еще возможно, я буду идти домой», — повторяла она про себя.

В тот вечер белка долго-долго сидела у окна. «Теперь я унылая», — подумала она, глядя в темноту.

Но когда вечер заканчивался, ветер распахнул ее дверь, и в дом влетел замерзший, весь в снегу конверт.

Белка отряхнула с письма снег, открыла его, разломив замерзшую бумагу, и прочитала:

Это радостная новость.

Все будет так.

Письмо было странное. Но белка взобралась на стол, сказала сама себе: «Теперь я — слон», — и стала раскачиваться на лампе, пока не рухнула вместе с ней на стол. А потом сказала всем разбитым вещам:

— Какой пустяк!

Дорогая белка! Если позволишь, я произнесу на твоем дне рождения небольшую речь.

Дело в том, что я кое-что изобрел. Это называется равновесие.

Слышала когда-нибудь про такое?

Равновесие — вот как оно называется.

Я думаю, что всем будет интересно.

Мне кажется, что лучше всего будет, если я произнесу свою речь с макушки бука, а все будут стоять внизу подо мной, на нижнем этаже.

(Я не буду затягивать речь слишком долго).

Слон

Дорогой слон!

Договорились. Но я думаю, будет гораздо лучше, если ты произнесешь свою речь, сидя в специальном кресле, которое я для тебя приготовлю и поставлю во главе стола. А то некоторые звери могут тебя не расслышать. Было бы обидно.

Белка

Дорогая белка!

Нет-нет-нет. Только на верхушке бука. Я ведь хочу проиллюстрировать свои слова. Так это называется. Иллюстрировать в кресле не получится.

Я буду очень громко кричать и сильно наклонюсь вперед. Если ты позаботишься о том, чтобы все стояли как раз подо мной, то каждый зверь сможет меня расслышать.

О, белка! Это самое равновесие — это так интересно!

Слон

Была весна, светило солнце, и все птицы пели.

Пели даже ворона и сорока, дятел и клест, перестав стучать и трещать.

Жучок писарь-водомерка сидел на берегу озера. «Погода сегодня уж слишком хорошая, чтобы писать», — подумал он и кивнул. Но просто сидеть без дела он тоже не мог. «Вот что, — решил он, — пойду-ка я и просто начерчу что-нибудь на воде».

Он спустился на воду и стал чертить полоски от одного берега озера до другого.

Высоко в небе пролетала ласточка и удивленно посмотрела вниз.

— Что там написано? — крикнула она.

— Ничего! — закричал в ответ жучок. — Я просто черчу полоски.

— Ясно, — сказала ласточка и полетела дальше.

«Теперь я не писарь, а чертильщик», — довольно подумал жучок и стал чертить дальше. Круглые черточки, толстые черточки, кривые черточки. «Я могу продолжать бесконечно», — радовался он.

Чуть позже в небе над ним остановился сокол и внимательно посмотрел вниз.

Через некоторое время он кивнул и громко произнес:

— Точно! Я тоже так считаю.

А потом бесшумно улетел, широко взмахивая крыльями.

«Я тоже так считаю? — возмутился жучок. — Я тоже так считаю??? Но там ведь ничего не написано! Я просто чертил!»

Он улетел на берег и уселся в камышах. «Сейчас они еще все подумают, что там что-то написано. А там ничего не написано! Они же знают, что такое ничего!»

На всякий случай он опять побежал к воде и написал большими буквами поверх оставшихся черточек:

Здесь ничего не написано.

Писарь-водомерка

Вскоре после этого мимо опять пролетал сокол. Он завис в небе, внимательно посмотрел вниз, а потом сказал:

— Ну да, я так и знал.

Жучок сидел, спрятавшись в камышах. Если бы у него были зубы, он непременно бы ими скрипел, и он чуть не измял все свои крылышки.

Он набрал в грудь побольше воздуха и что есть силы стал дуть на воду. Все слова и черточки исчезли в высоких волнах, которые бились о берега и растрепали камыши.

«Вот так, — удовлетворенно кивнул жучок. — Поговорим по-другому».

Он взобрался на камышовую метелку, стал раскачиваться туда-сюда и решил весь день оставаться очень сердитым.

Через некоторое время он уже яростно потирал передние лапки, а из глаз у него летели свирепые искры.

«Теперь я действительно жутко сердит», — подумал он и стал довольно и сердито смотреть на блестящее озеро.