Письма с войны - [71]
Ах, как же я счастлив, что хоть раз удалось по-человечески поговорить с людьми, именно по-человечески…
[…]
Восточный фронт, 10 ноября 1943 г.
[…]
Мы находимся неподалеку от штаба группы войск, где сейчас, по всей видимости, решается наша участь: как и на каком участке нас использовать. Потом мы движемся дальше, к нашему окончательному месту назначения. Вот мы уже в районе Винницы, Киевское направление, но вполне возможно, мы двинем к Одессе…
Не жизнь, а сплошные слезы […], однако, едва только мы покинем наши вагоны, нам, как мне кажется, будет гораздо хуже. Все же я полон надежд…
Я по-настоящему счастлив, потому что до сих пор мне удавалось ежедневно посылать тебе приветы из этого тоскливого одиночества… Россия, насколько это можно судить из окна поезда, невыразимо огромная и печальная страна, поистине сказочная, понять которую не так легко, надо ждать, ждать…
До сих пор мы всегда останавливались на маленьких местных станциях, где люди еще не настолько истощены от голода. Впрочем, в деревне жизнь вообще всегда принимает более естественные формы… но иногда в дороге нам встречались мрачные, бледные, несчастные, бедные пролетарии, по которым сразу видно, что представляет собой Советская Россия. Почти каждые три часа — вот от этого действительно становится не по себе — нам попадаются навстречу медленно и с предосторожностями идущие назад поезда с ранеными, должно быть, и вправду впереди происходят сумасшедшие сражения.
[…]
Одесса, 11 ноября 1943 г.
[…]
Из Винницы в Одессу нас доставили самолетом, и теперь мы едем дальше в направлении Крыма. У нас нет ни родины, ни мало-мальски достойного руководства…
Пишу тебе эти строки на огромном поле аэродрома в Одессе, откуда мы полетим дальше. Передай от меня привет всем остальным; кто его знает, когда еще удастся послать весточку. К тому же из Крыма почту отправлять не будут.
[…]
Восточный фронт, 14 ноября 1943 г.
[…]
После «фантастического» перелета мы вот уже как три дня торчим здесь. Первые десять относительно «спокойных» минут я трачу на письмо тебе, которое, надеюсь, дойдет.
Война жестока и страшна, это действительно адская машина; не стану особо распространяться, ибо кто знает, как долго продлится такое «затишье». Пишу, сидя в земляной норе, которая уже не раз за три дня спасала мне жизнь.
Потом, когда-нибудь, я расскажу тебе об этих днях, которые явили мне истинное лицо войны.
Мой новый номер: 16084-Б. Уже целый месяц я не получаю писем.
[…]
Восточный фронт, 15 ноября 1943 г.
[…]
Сегодня чуть-чуть потише, но по-прежнему довольно жарко, однако рано хвалить день, ведь еще далеко не вечер. Мы втянуты в ожесточенные бои, но сейчас русская пехота ничего не может предпринять против нас. Да она меньше всего досаждает нам. Вечерами — в три часа здесь уже темно — мы всегда отправляемся на передовые позиции, потому что днем это очень рискованно. Утром, днем, а также вечером обе стороны творят страшное смертоубийство. Нет ничего более безумного и преступного, чем война. Я не жалуюсь. Пока я здоров и непременно таким и останусь. Мы лежим на краю огромного поля, где росли подсолнухи, теперь из него торчат лишь по-осеннему голые стебли, а земля искорежена взрывами вражеских и наших артиллерийских снарядов и гусеницами танков, плотная, твердая, черная, как вороново крыло, земля, в которой мы с трудом выкапываем себе норы. Земля, земля для пехотинца — его стихия. Надеюсь написать тебе поподробнее, и остальным тоже, как только на денек выберемся отсюда. Может, такое продлится недолго.
Сегодня великолепное солнце, и мы можем хоть немного просушить нашу одежду и грязные одеяла, чтобы не так сильно страдать ночью от холода.
[…]
Крым, 19 ноября 1943 г.
[…]
Война жестока, беспощадна, безжалостна; мы затаились, словно звери, в своих земляных норах в ожидании огня из крупнокалиберных орудий, который часто почти накрывает нас. Некоторые минуты этого беспредельного ужаса на всю жизнь врезались в мое сознание, так что я всегда буду считать их неким мерилом. И когда я почти вгрызаюсь в черную русскую землю, чтобы спасти свою жизнь от несущего смерть железа, я не могу найти разгадку одного печального факта: почему матери должны посылать на войну своих сыновей. Ах, я уверен, что со мной ничего не случится.
[…]
Восток, 21 ноября 1943 г.
Крым.
Воскресенье.
[…]
Вчера опять выдался жуткий, полный волнений день, быть может, ты догадалась об этом из сводок вермахта. Но все, слава Богу, обошлось.
Мы все устали, несказанно устали, и потому ночью готовы уснуть даже при таком, пробирающем до костей холоде, к тому же мы ужасно грязные, это почти превратилось в болезнь, мы все просто запаршивели; я уже подумывал было чуточку ополоснуться хотя бы кофе, и очень хочется сбрить эту распутинскую бороду, но того, что можно пить, крайне мало, и оно на вес золота. Я теперь вместе с лейтенантом из Ниппеса. У нас общее хозяйство в большой земляной норе с потолком, даже есть немного соломы. Сегодня после долгого, очень долгого бодрствования мне удалось поспать часок-другой, я спал так крепко, что никакой ураганный огонь не в силах был разбудить меня.
Послевоенная Германия, приходящая в себя после поражения во второй мировой войне. Еще жива память о временах, когда один доносил на другого, когда во имя победы шли на разрушение и смерть. В годы войны сын был военным сапером, при отступлении он взорвал монастырь, построенный его отцом-архитектором. Сейчас уже его сын занимается востановлением разрушенного.Казалось бы простая история от Генриха Белля, вписанная в привычный ему пейзаж Германии середины прошлого века. Но за простой историей возникают человеческие жизни, в которых дети ревнуют достижениям отцов, причины происходящего оказываются в прошлом, а палач и жертва заказывают пиво в станционном буфете.
Бёлль был убежден, что ответственность за преступления нацизма и за военную катастрофу, постигшую страну, лежит не только нз тех, кого судили в Нюрнберге, но и на миллионах немцев, которые шли за нацистами или им повиновались. Именно этот мотив коллективной вины и ответственности определяет структуру романа «Где ты был, Адам?». В нем нет композиционной стройности, слаженности, которой отмечены лучшие крупные вещи Бёлля,– туг скорее серия разрозненных военных сцен. Но в сюжетной разбросанности романа есть и свой смысл, возможно, и свой умысел.
В романе "Групповой портрет с дамой" Г. Белль верен себе: главная героиня его романа – человек, внутренне протестующий, осознающий свой неприменимый разлад с окружающей действительностью военной и послевоенной Западной Германии. И хотя вся жизнь Лени, и в первую очередь любовь ее и Бориса Котловского – русского военнопленного, – вызов окружающим, героиня далека от сознательного социального протеста, от последовательной борьбы.
«Глазами клоуна» — один из самых известных романов Генриха Бёлля. Грустная и светлая книга — история одаренного, тонко чувствующего человека, который волею судеб оказался в одиночестве и заново пытается переосмыслить свою жизнь.Впервые на русском языке роман в классическом переводе Л. Б. Черной печатается без сокращений.
Одно из самых сильных, художественно завершенных произведений Бёлля – роман «Дом без хозяина» – строится на основе антитезы богатства и бедности. Главные герои здесь – дети. Дружба двух школьников, родившихся на исходе войны, растущих без отцов, помогает романисту необычайно рельефно представить социальные контрасты. Обоих мальчиков Бёлль наделяет чуткой душой, рано пробудившимся сознанием. Один из них, Генрих Брилах, познает унижения бедности на личном опыте, стыдится и страдает за мать, которая слывет «безнравственной».
Генрих Бёлль (1917–1985) — знаменитый немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1972).Первое издание в России одиннадцати ранних произведений всемирно известного немецкого писателя. В этот сборник вошли его ранние рассказы, которые прежде не издавались на русском языке. Автор рассказывает о бессмысленности войны, жизненных тяготах и душевном надломе людей, вернувшихся с фронта.Бёлль никуда не зовет, ничего не проповедует. Он только спрашивает, только ищет. Но именно в том, как он ищет и спрашивает, постоянный источник его творческого обаяния (Лев Копелев).
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.