Письма с войны - [73]

Шрифт
Интервал

И это тоже неплохо, все лучше, чем сразу после госпиталя снова отправиться в этот Крым. Впрочем, обстоятельства здесь настолько неопределенны, что никогда нельзя ничего знать наперед, поэтому не стану писать тебе, что приеду в Германию поездом.

Вчера скорым поездом Бухарест — Одесса я приехал сюда из полевого лазарета. Сразу с вокзала мне пришлось через «базар» — это рынок — добираться по скользким глинистым улицам, которые, не переставая, засыпал снег, до сборного санитарного пункта. Боже мой, как же ненавижу я эту восточную толчею! Едва я отошел от вокзала, как какой-то жуткий мерзавец захотел снять с меня кольцо за тысячу двести марок! Я даже оглянуться не успел, а он уже разглядывал его в лупу и пришел в восторг от качества золота. Мне стало ужасно противно. На базаре можно купить все, что твоей душе угодно, равно как и продать. Между солдатами и грязными «местными спекулянтами» идет сумасшедший торг, у торгашей полны карманы денег, десятки тысяч марок. Тут можно отведать жареных колбасок, купить шоколад, сигареты, сало, масло, ветчину, чудесное подсолнечное масло, жизнерадостных русских красавиц и француженок, водку и радио, тюрингскую ливерную колбасу и угловую тумбу № 5. Можно съесть приготовленный по всем правилам шницель по-венски, в общем все, что продается и имеет спрос, можно купить на этом базаре, который, подобно небу и преисподней, представляет собой огромную грязную площадь с бревенчатыми и дощатыми будками, а вокруг на фоне темно-серого неба твоему взору предстают фантастические силуэты изумительных по красоте луковичных башен[121], круглые симпатичные головки, исполненные таинственного демонизма. Но самым необыкновенным являются дома с грязно-желтыми фронтонами, от желтого до черного, иллюзорные и трогательные, с плоскими крышами, длинные, очень длинные грязные улицы и эти желтые фронтоны, похожие один на другой и в то же время непостижимо чужие. Первой мыслью при виде этих домов была: Достоевский! Они все вмиг ожили предо мной, глубоко всколыхнув мою душу: Шатов и Ставрогин, Раскольников и братья Карамазовы, ах, все они были тут, когда я увидел их дома. Это действительно их дома, да, я представлял себе их именно такими, в них, за чаем с сигаретами и водкой они целыми днями могли строить разные планы, дискутировать, напрочь забыв о работе. Я не могу словами выразить то, что движет моим сердцем… я знаю только, что почувствовал себя человеком с Запада, что стремлюсь, стремлюсь на Запад, в котором еще есть «благоразумие». Здесь, в этом так называемом госпитальном квартале с клиниками[122], построена целая колония солидных, красивых, немного скучных «ящиков» в «блочном стиле», это похоже на наши детские ящики с кубиками! Между ними видны запущенные участки невозделанной земли и многонаселенные дома, и никаких тебе заборов и стен, это прежде всего и больше всего бросается в глаза, в особенности если ты только что прибыл из Франции, где любой крошечный кусочек земли обнесен часто до смешного высокой стеной, а тут много простора, все открыто, свободно, ничейная земля; подобно тому как ветер свободно и без помех залетает в любой уголок, сюда может проникнуть всякая нечисть. Во Франции, случается, испытываешь страх, переступая порог чужого дома, здесь же тебя охватывает страх при виде этих полей без конца и края, которые открыты для всего!!!

Я рассказал бы тебе еще и о Крыме, где целый месяц велись беспрерывные бои, ставшие решающими в моей жизни, но не могу.

Уже три месяца я без писем и даже не знаю, жива ли ты.

[…]

* * *

Станислав[123], 20 января 1944 г.

[…]

Позади отвратительная четырехдневная поездка на поезде, которая, однако, закончилась в непосредственной близости от границы моей родины. Я нахожусь неподалеку от Лемберга[124], и опять затеплилась надежда на отпуск, но теперь я думаю об этом, как о чем-то весьма реальном. […]

После того как нам столь неимоверно везло и меня опять перевели так далеко назад, пожалуй, можно надеяться, что счастье и впредь будет сопутствовать нам. Бог все-таки не оставит нас. Только что отправил тебе телеграмму и теперь очень волнуюсь. Впервые за три месяца я должен наконец-то получить от тебя известие, от напряжения и ожидания я растерял все умные мысли, ах, будем радоваться тому, что мы значительно приблизились друг к другу, будем надеяться на все хорошее, однако не на все рассчитывать.

[…]

* * *

Станислав, 30 января 1944 г.

[…]

Сегодня утром получил твою телеграмму. […] еще сегодня утром; я раскрывал ее в буквальном смысле дрожащими руками, а уже потом, пробежав глазами текст, снова и снова перечитывал этот клочок бумаги, поскольку никак не мог поверить в то, что все мои страхи и заботы, все бессонные ночи были столь беспочвенны.

Теперь мне опять намного приятнее писать, потому что я вновь буду ощущать твое сочувствие и получать ответы. Немного грустно писать в неизвестность без малейшей надежды на ответ.

Я теперь целый день тружусь здесь внизу, в канцелярии, занимаюсь вместе с двумя товарищами иногда очень интересной и все-таки по большей части тягостной бумажной волокитой, однако мое терпение не беспредельно, и, как только настанет срок перевода в запасной батальон — это будет между седьмым и десятым февраля, — я сразу же подам рапорт и поеду сначала в Губен, в место дислоцирования моего запасного батальона, а там сразу получу отпуск на долечивание, стало быть, мы можем рассчитывать на встречу самое позднее в конце февраля, может быть, мы увидимся даже раньше, но то, что увидимся, это уж наверняка.


Еще от автора Генрих Бёлль
Бильярд в половине десятого

Послевоенная Германия, приходящая в себя после поражения во второй мировой войне. Еще жива память о временах, когда один доносил на другого, когда во имя победы шли на разрушение и смерть. В годы войны сын был военным сапером, при отступлении он взорвал монастырь, построенный его отцом-архитектором. Сейчас уже его сын занимается востановлением разрушенного.Казалось бы простая история от Генриха Белля, вписанная в привычный ему пейзаж Германии середины прошлого века. Но за простой историей возникают человеческие жизни, в которых дети ревнуют достижениям отцов, причины происходящего оказываются в прошлом, а палач и жертва заказывают пиво в станционном буфете.


Где ты был, Адам?

Бёлль был убежден, что ответственность за преступления нацизма и за военную катастрофу, постигшую страну, лежит не только нз тех, кого судили в Нюрнберге, но и на миллионах немцев, которые шли за нацистами или им повиновались. Именно этот мотив коллективной вины и ответственности определяет структуру романа «Где ты был, Адам?». В нем нет композиционной стройности, слаженности, которой отмечены лучшие крупные вещи Бёлля,– туг скорее серия разрозненных военных сцен. Но в сюжетной разбросанности романа есть и свой смысл, возможно, и свой умысел.


Групповой портрет с дамой

В романе "Групповой портрет с дамой" Г. Белль верен себе: главная героиня его романа – человек, внутренне протестующий, осознающий свой неприменимый разлад с окружающей действительностью военной и послевоенной Западной Германии. И хотя вся жизнь Лени, и в первую очередь любовь ее и Бориса Котловского – русского военнопленного, – вызов окружающим, героиня далека от сознательного социального протеста, от последовательной борьбы.


Глазами клоуна

«Глазами клоуна» — один из самых известных романов Генриха Бёлля. Грустная и светлая книга — история одаренного, тонко чувствующего человека, который волею судеб оказался в одиночестве и заново пытается переосмыслить свою жизнь.Впервые на русском языке роман в классическом переводе Л. Б. Черной печатается без сокращений.


Дом без хозяина

Одно из самых сильных, художественно завершенных произведений Бёлля – роман «Дом без хозяина» – строится на основе антитезы богатства и бедности. Главные герои здесь – дети. Дружба двух школьников, родившихся на исходе войны, растущих без отцов, помогает романисту необычайно рельефно представить социальные контрасты. Обоих мальчиков Бёлль наделяет чуткой душой, рано пробудившимся сознанием. Один из них, Генрих Брилах, познает унижения бедности на личном опыте, стыдится и страдает за мать, которая слывет «безнравственной».


Бешеный Пес

Генрих Бёлль (1917–1985) — знаменитый немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1972).Первое издание в России одиннадцати ранних произведений всемирно известного немецкого писателя. В этот сборник вошли его ранние рассказы, которые прежде не издавались на русском языке. Автор рассказывает о бессмысленности войны, жизненных тяготах и душевном надломе людей, вернувшихся с фронта.Бёлль никуда не зовет, ничего не проповедует. Он только спрашивает, только ищет. Но именно в том, как он ищет и спрашивает, постоянный источник его творческого обаяния (Лев Копелев).


Рекомендуем почитать
Кино без правил

У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.


Патрис Лумумба

Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.


Псевдо-профессии

Псевдо-профессия — это, по сути, мошенничество, только узаконенное. Отмечу, что в некоторых странах легализованы наркотики. Поэтому ситуация с легализацией мошенников не удивительна. (с) Автор.


Апостолы добра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.