Письма с Дальнего Востока и Соловков - [226]
Дорогая Оля, все безпокоюсь о твоей голове. Знаешь ли, у меня в детстве, особенно от 4 до 8—9 лет, были никогда не прекращавшиеся головные боли. Это можно сравнить, как если бы кто‑нибудь сильною рукою схватил за затылок. От этих болей я постоянно заламывал шею назад, откидывая голову, словно стараясь скинуть тяжесть и эту схватившую меня руку, но конечно тяжесть и боль не проходили. Кроме того, вероятно от малярии, был ежедневный жар. Папа, который водил меня пройтись, был обезпокоен и много раз в день спрашивал «болит ли головка» и щупал лоб. Я видел, как он огорчается утвердительным моим ответом и обнаружением повышенной температуры, хотелось мне успокоить папу, но дело говорило за себя и ничего успокоительного сделать я не мог. Папу во время этих прогулок я закидывал тысячью вопросов, гл. образом естественно–научных и в особенности п> части тропических стран. А в голове, м. б. в связи с жаром, іепрестанно звучали симфонии. Общий характер их помню і по сей день. Это были величественные многоголосые когграпункты, в духе Баха, а частью музыка в стиле Гайдна и Мэцарта. М. б. безсознатель- но воспроизводились и вариироваіись произведения именно этих композиторов, т. к. тетя Соня тогда усиленно обучалась музыке и много играла классическ>го. Мама моя, равно как и тетя Соня, обладали хорошими тот осами и часто пели—почти исключительно Шубертовские и Глинковские романсы, т. е. пожалуй наилучшее из имеющегося в мировой вокальной литературе. Эти романсы врезались мне в сознание и, как только услышу их, невольно вспоминаю детство. Из вокальной музыки впечатления детства остались еще от женщины–врача Марьи Викторовны Флориной[2388]. Она приходила лечить нас и вообще осматривать, а заодно и пела — Даргомыжского, Глинки и др. русских композиторов. Ho пение мамы мне нравилось гораздо больше. Тетя Соня обучалась потом в Лейпцигской консерватории пению и собиралась выступать, но из за туберкулеза должна была бросить пение безусловно. Была у меня еще двоюродная сестра Нина. У нее был замечательный, словно серебряный, голос. Окончила курс в филармонии, начинала выступать—и почти внезапно умерла, от туберкулеза. Пела сестра моя Валя, по домашнему, —и тоже скончалась, от той же болезни. Вот, по ассоциациям, я впал в грустные воспоминания, совсем не ладящие с неистовыми румбами и танго, несущимися, сегодня как на грех, исключительно отчетливо от радио, через 3 стены, правда досчатых. Впрочем, я не жалею, что записываю иногда в письмах воспоминания детства, —м. б. когда‑нибудь они вам станут интересны. Напиши, какого рода рукописи тебе приходится «считывать». Думаю, это очень полезное занятие—для грамотности, развития стиля и, м. б. обогащения литературного и научного. Крепко целую тебя, дорогая Оля.
1936. Х.29—30. Дорогой Мик, письмо твое получил и по описанию непосланных фотоснимков так ясно представил себе их, что и посылать было не надо: ведь эти, снятые тобою, места, или им подобные, я не только видел,, но на них, можно сказать, воспитался, и потому они всегда у меня перед глазами. В моих фотоснимках, найдешь в частности наше путешествие, которое Кире и Васе вероятно будет любопытно вспомнить. А в альбоме рисунков — Чиатурские зариссивки, посмотри их и сопоставь] со своими личными впечатлениями. Есть в альбоме и вид на латеритовые холмы Зеленого мыса. Как мне хочется, дорогой Мик, чтобы ты привык регистрировать наблюдения, накоплять их и сопоставлять между собою; чтобы ты дорожил дорогими и невозстановимыми годами своих сил и ясной памяти для обогащения себя и научился в работе находить удовлетворение и основной стержень, на котором укрепляется вся жизнь. Мне безконечно грустно, что не могу следить за твоим ростом. Единственный расчет, что, помня о своем отце, ты сам постараешься за него делать это. Русские люди обычно думают, что хороших результатов можно добиться внезапным натиском на работу. Да, можно, и натиск иногда совершенно необходим; но успешен он бывает только тогда, когда ему предшествует накопление, упорный и невидный труд, в котором проходили годы. Без этой подготовки натиск, даже самый блестящий, дает результаты непрочные и ненадежные, чаще же всего вовсе не достигает цели. Тогда наступает разочарование, уныние и сомнение в самой цели—обычная судьба большинства наших соотечественников. Вот почему я всегда твержу о необходимости упорно и постоянно работать, чтобы не было впоследствии срывов и судорожных приступов, когда приходит время подводить итоги. В этой подготовительной стадии надо прежде всего овладеть основными вспомогательными средствами всякой работы. Это, именно: 1° привычка к систематической работе и экономия времени; 2° привычка и умение закрепляет сделанное, для чего нужна отчетливая и систематизированная запись; 3° овладение языком— точной, компактной, грамотной и изящной речью; 4° овладение иностранными языками, хотя бы до степени чтения книг; 5° овладение методами математической обработки данных опыта; 6° овладение фототехникой; 7° умение чертить и рисовать—не художественно, но свободно, грамотно и достаточно изящно.
