Письма с Дальнего Востока и Соловков - [223]
г. Загорск
(б. Сергиев)
Московской области
Анне Михайловне
Флоренской
Пионерская ул., д. 19
Флоренский
Павел Александрович
Сп. 1, Доп. 3.
1936. Х.23. Соловки. № П. Дорогая Аннуля, хорошо, что ты прислала фотоснимок с маленького, посмотрел хоть чрез снимок на маленького. Сходство с Васюшкой в том же возрасте очень большое, но вероятно оно потом исчезнет. В раннем детстве, особенно сейчас же после рождения, обычно бывает разительное сходство с кем‑либо из представителей предшествовавших поколений, а затем оно оттесняется индивидуальными чертами. Помню, когда родился Андрей (я был тогда в 8–м классе гимназии, это было в 1889 г), он походил (сужу по карточке) на моего деда Ивана Андреевича, но уже через неск. дней это сходство померкло. Очень люблю маленького, но грущу, что не вижу его в раннем детстве. В этом возрасте, и чем ранее—тем сильнее, от ребенка распространяется глубинная мудрость, и этой мудрости человек если и достигает потом, то лишь исключительный, подвигом жизни. Х.24. Темнеет рано. Когда иду обедать, в 7–м часу, то небо бывает закатным. Удивительные краски: на зеленом и зеленоватоголубом небе облака пурпурные, сизые, фиолетовые, окаймленные желтым и тронутые зоревым розовым. Другие облака пылают розовыми тонами. Цвета яркие, но не крикливые, подобраны друг к другу словно нарочно. А море под облаками то черносинее, то серое или голубоватосерое, каждый раз нового тона. — Как‑то на командировке меня угощали кушаньем, которое советую готовить детям и себе. Вобла сильно разваривается в небольшом количестве воды. Затем измельчается, вместе с костями — просто растирается и поджаривается, с добавлением небольшого количества рыбьего жира, тюленьего жира или масла. На сковороду—или противень, нагретый на плите, наливается полужидкое тесто—просто болтушка из муки. На этот слой насыпается толченая вобла и несколько вминается в тесто. Далее весь пирог запекается. —Уведомляю о получении посылки (сыр, сахар, сухари, тетради, конверты, бумага, шарф), благодарю за нее, но напрасно безпокоитесь: это баловство мне не по возрасту, а всем необходимым я обезпечен, даже сварил из рябины что‑то вроде варенья. Вот, между прочим, как мало можно верить кому бы–το ни было, пока не посмотришь собственными глазами. Когда я приехал на Соловки и разспраши- вал о местной флоре, то несколько старых соловчан уверяли меня, будто на Соловках рябина не растет и что имеется лишь 2—3 искусственно культивировінных рябиновых деревца, возле строений. Оказалось же на деле, что леса здесь, особенно с восточной стороны острова, изобілуют рябиною, что ее несравненно больше, чем в Московском районе, и что встречаются весьма высокие деревья, зна*ительно превосходящие наши, напр, посадские. В этом году бил урожай, и некоторые деревья в лесу были буквально сплошь покрыты коралловой броней — словно высеченные из коралле. — В рябиновых ягодах содержится особый высший (6–атоѵшый) спирт сорбит, близкий к манниту. Думаю для изследоіания извлечь некоторое количество сорбита, поскольку достать его готовый невозможно. Как видишь, я все время вращаюсь j вопросах биологических, наряду с геологическими, и стараю: ь накопить в области конкретных знаний о природе (конкретіых в смысле не только частных, но и в смысле ощупанного собственными руками и осмотренного собственными глазами) возможно широкий опыт. Хотелось бы вам разсказать об отдельных сторонах картины мира, но в письмах этого не сделаешь, т. к. для разсказа требуется много места, иначе не будет пснятно. —Относительно маленького. Помнишь, у меня была простыня, которою обворачивали Васюшку в одну из его болезней? Положи ее маленькому под голову или как будет удобнее, зачем лежать вещи без применения. Хорошо, если бы ты устроилась в кабинете, боюсь только там холодно будет зимою. Показывайте маленькому разные вещи в кабинете, чтобы запомнились ему. Крепко целую тебя, дорогая Аннуля, береги себя и не скучай.
Книга посвящена дивному Старцу Гефсиманского Скита, что близ Троице-Сергиевой Лавры, иеромонаху Исидору.
(электронная версия книги - Флоренский П.А. - Собрание сочинений. Философия культа (Философское наследие) - 2004. Примечания в квадратных скобках соответствуют примечаниям внизу страницы бумажного издания. Примечания в фигурных скобках - примечаниям бумажной версии, вынесенных в конец книги).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Чем была бы православная иконопись без философии православия? Откуда пошло древнее убеждение в том, что "иконный мастер", который станет писать не по канонному Преданию, но от своего измышления, повинен вечной муке? И каковым казалось - или постигалось? - Андрею Рублеву или Феофану Греку "воплощение истины вещей"? Вот лишь немногие из тем, что поднимаются в этой книге.
Кто он — Павел Александрович Флоренский, личность которого была столь универсальной, что новым Леонардо да Винчи называли его современники? Философ, богослов, историк, физик, математик, химик, лингвист, искусствовед. Человек гармоничный и сильный... А вот и новая его ипостась: собиратель частушек! Их мы и предлагаем читателю. Многие из частушек, безусловно, впишутся в нашу жизнь, часть — представит исторический интерес.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.