Письма об Индии - [3]

«Путешествие в Персию», которое А. Д. Салтыков издал в 1849 г. в Москве, было встречено сочувственно и с интересом[6], но особой сенсации не произвело. «Письма об Индии» ожидала другая судьба. Их приняли восторженно[7]. Сыграли свою роль как большой интерес российского читателя к стране, где, по словам персонажа более поздней оперы, «не счесть алмазов пламенных в пещерах, не счесть жемчужин в море полуденном», так и художественные достоинства писем. Они писались с дороги родным и друзьям, не предназначались для печати и, хотя и были отредактированы, сохранили непосредственность впечатлений, давали «эффект присутствия». Они отличались простотой, безыскусственностью, в них много от личности автора, они в хорошем смысле субъективны. А такая проза ценилась тогда так же, как ценится и теперь.

Салтыков писал по-французски. Он, правда, опубликовал несколько писем в переводе на русский в «Москвитянине», но первое полное издание всех писем в виде книги вышло на языке оригинала в Париже и стало событием во французской литературе. В 1853 г. второе французское издание составило три тома. В него было включено много иллюстраций — авторских гравюр и акварелей. Отдельно вышел альбом рисунков большого формата, части которого сохранились в хранилищах Русского музея в Ленинграде, Исторического музея и Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве. В переводе на русский язык «Письма об Индии» без иллюстраций вышли в 1850 г. и вторым изданием в 1851 г.[8].

Для данного издания составитель и редактор взяли за основу это последнее издание. Кому принадлежит перевод, насколько он авторизован — неизвестно, но переводить письма сейчас заново было бы неправильно. Нет никакой надобности заменять русский язык середины XIX в. на современный — пропадет необходимая дистанция между автором и современным читателем. Мы простим автору неточность терминологии. Мы поймем, что для тогдашнего переводчика было безразлично, назвать ли правителя «царь» или «король», а его супругу «царицей» или «королевой». Мы не станем корить его за употребляемое им слово «туземцы», которое в его устах не имеет никакого одиозного оттенка, а значит лишь то, что в нем было заключено буквально: «жители тех земель».

Перевод сверен с французским оригиналом, что позволило выправить ряд мест, уточнить адресаты писем, снять несколько явных несообразностей. Вставки редактора и составителя заключены в скобки [ ], купюры отмечены отточием также в скобках […]. Отобрано для издания и несколько гравюр автора. Они дополнят представление о том, какой ему показалась Индия. Надеемся, что третье издание «Писем об Индии» А. Д. Салтыкова будет встречено с интересом как индологами, занимающимися историей XIX в., так и специалистами по истории культуры России того же периода, как и всеми любителями интересного чтения.

Л. Б. Алаев

ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

[Князю Петру Салтыкову]

Мальта, 2(14) февраля 1841

С борта парохода Берениса в Чермном [Красном] море

Я выехал из Суэца вчера вечером, преодолев за двое суток путь из Александрии в Каир по Нилу на маленьком пароходе и, переправившись через пустыню, из Каира в Суэц в два с половиной дня, верхом, в сопровождении трех верблюдов с моими пожитками. Весь этот переход из Александрии в Суэц прекрасно устроен англичанами. В александрийской английской гостинице снаряжают путешественников в Каир, или в Суэц, освобождая их от всех забот и хлопот: как по волшебству являются лошади, верблюды, пароходы, даже повозки, крытые полотном и запряженные верблюдами, маленькие, наскоро сделанные татерваны, то есть носилки на долгих шестах, прикрепленных между двумя ослами, и также крытые от солнца и ветра; но ветра нет вовсе. Везде предлагают портер, английское пиво (эль), содовую воду, свежее мясо, кофе, чай, разные овощи и даже шампанское. Пустыня, отделяющая Каир от Суэца, имеет 120 верст расстояния и семь привалов, в Суэце восьмой. Эти маленькие, построенные англичанами домики, в которых пьют, едят и спят, очень привольны; за все по прибытии в Суэц платится 15 фунтов стерлингов с особы и по 7,5 за каждого служителя; выбор упомянутых экипажей предоставлен на долю путников. И вот я обретаюсь в Чермном море, на прекрасном пароходе английской Компании. Продовольствие очень хорошее, каюты не душны и порядочно освещены, прислуга исправна. Весь экипаж состоит из индийцев, гебров[9], нубийцев и прочих.

Общество бесподобно: англичане, молодые люди, Очень приличные и нисколько не натянутые; купцы, промышляющие кофе; несколько молодых девиц очень милых, веселых, без жеманства; несколько английских военных, старцев, любящих пожить. Все это общество, сбросив ледяную оболочку приличий, становится обходительным с пристойной воздержностью и обязательно без докучливости. Одно только неприятно, как египетская язва: это тьма кокроаков[10], огромных, черных насекомых, которые обитают на всех индийских судах, и нет никакого средства от них избавиться, потому что они зарождаются и живут в дереве.

Я направляюсь в Бомбей и там решу мои распоряжения впредь. Этот переезд утомительно длинен, до восемнадцати дней, а иногда даже До двадцати и двадцати двух, я имею в виду от самого Суэца, дрянного местечка, за исключением порядочной английской гостиницы. Море спокойно, мы идем без малейшей качки и не вышли еще из Суэцкого залива. Я взглянул на термометр: 20° в тени по Реомюру и 60° по Фаренгейту