Письма к утраченной - [11]
Тренч на крупных роговых пуговицах и с тканым поясом с большой пряжкой доходил до колен и еще хранил запах духов. После секундного колебания Джесс отцепила пряжку. Память подсунула некую картинку (возможно, из черно-белого кино), и Джесс завязала пояс тугим узлом.
День угасал. Джесс глянула на свое отражение в зеркальце над туалетным столиком – и не узнала себя. Перед ней была элегантная, утонченная молодая женщина, а не девчонка из Лидса, из дома с дурной славой. Джесс опустилась на колени. Лицо, призрачно-бледное в сумерках, и сиротская стрижка мигом разрушили впечатление.
Фыркнув, Джесс поднялась и вышла из спальни. Правда, на лестничной площадке помедлила, изучая запертую дверь. Серые сумерки прибывали, обволакивали, размывали границы. Джесс стало не по себе. Дверная ручка лязгнула под ее пальцами. Джесс подергала, покрутила. Бесполезно. Дверь была закрыта. Заперта.
Джесс попятилась, почти скатилась по лестнице, забыв про больную лодыжку, забыв про необходимость соблюдать тишину, желая только одного – вырваться из сумеречных стен, убежать подальше от запертых комнат с их загадками и секретами, вернуться в мир, где работает электричество и живут нормальные люди.
Уилл Холт затормозил напротив гаражей в самом конце улицы и откинулся на спинку сиденья. Гринфилдс-лейн. Наконец-то добрался. Призовое третье место по труднодоступности – после Платформы № 9[3] и Атлантиды. Чокнешься, пока найдешь, особенно в час пик.
Впрочем, здесь, в тупике Гринфилдс-лейн, ничто не намекает на час пик. Название пасторальное, а сама улица все-таки городская, хотя, по лондонским стандартам, очень уж заросла кустарником. Возле дома номер четыре – просто дебри. Если верить медсестре из приюта Святого Иуды, Нэнси Прайс покинула дом на Гринфилдс-лейн два года назад; неужели за это время кусты и бурьян могли так разрастись? А домик прехорошенький, за ним бы уход, как за соседними, был бы как игрушка. Построен одновременно с еще тремя такими же краснокирпичными домами, вероятно, предназначенными для рабочих какой-нибудь местной фабрики. Данная часть Лондона тогда больше походила на деревню, от деловых районов ее отделяли выпасы, что и заявлено в названии[4]. Это уже потом, словно заносчивые гости, спиной к четырем домиками встали более просторные виллы в викторианском и эдвардианском стилях, еще позднее появились гаражи, двойная желтая полоса[5] и передвижные мусорные контейнеры.
Уилл Холт потянулся, пытаясь размять спину, насколько позволяли габариты винтажного спортивного автомобиля. «Спитфайр» семьдесят пятого года выпуска был прекрасен, но предельно непрактичен. Снаружи накрапывало. Ненадежный обогреватель наконец-то – через час и десять минут после отъезда от дома престарелых – раскочегарился, разлилось восхитительное тепло, сделав несносной перспективу выхода на улицу.
Уилл сгреб пакетик «Эм энд Эмс», что валялся на пассажирском сиденье, почувствовал вину, обнаружив, что конфеты съедены все до одной. Характерный писк по радио обозначил начало очередного часа. По крайней мере с Гринфилдс-лейн можно ехать прямо домой. Больше маршрутов не запланировано; даже сам Анселл Живоглот не измыслит на сегодня нового задания. И очередной четверг скоро подойдет к концу.
«Боже, – думал Уилл, давя ладонями на усталые глаза, – что я делаю? Подгоняю к логическому завершению собственную жизнь? Коплю жир и злость? А какой ерундой занимаюсь! Что идет следующим номером: впаривание страховок от цунами? Ограбление могил? Подобную деятельность отец называет переливанием из пустого в порожнее».
В тот же миг по радио анонсировали: сейчас на нашей волне будет интервью с выдающимся ученым, профессором оксфордского колледжа Святого Иоанна, доктором исторических наук Фергюсом Холтом, не переключайтесь, дорогие слушатели. Легок на помине. Доктор Холт, продолжал заливаться ведущий, расскажет о своем новом многосерийном документальном фильме, который скоро стартует на ТВ. Перед Уиллом возникло отцовское лицо – само по себе, словно джинн из волшебной лампы Аладдина.
Он поспешно выключил радио. День и так выдался щедрым на подлянки, чтобы еще и колоть глаза отцовским звездным успехом – и его собственным отсутствием такового.
Уилл взял портфель из кожзама (классический коммивояжерский аксессуар) и выбрался под сумеречную морось.
Он решил начать с дома напротив. Парадная дверь была выкрашена в невнятный серо-зелено-голубой цвет, в ящике под окном колосились тусклые травы. На звонок почти сразу вышел мужчина в полосатом переднике и с посудным полотенцем. Из глубины дома доносилась музыка – что-то классическое, но Уилл не мог вспомнить ни автора, ни названия.
– Я вас слушаю.
Хозяин смотрел на Уилла поверх очков в темной квадратной оправе. Хорошее воспитание с трудом скрывало досаду.
– Извините за беспокойство. Меня зовут Уилл Холт, я представляю компанию «Анселл Блейк». Мы занимаемся актами гражданского состояния. Нас интересует особняк, в котором жила некая Нэнси Прайс, вон тот, в конце улицы. Возможно, вам известно что-нибудь о ней?
Уилл по опыту знал: эту тираду нужно выдать с максимальной быстротой. Если в процессе дверь не захлопнулась перед твоим носом – считай, полдела сделано. Майк Анселл не уставал трындеть об эффективности «беседы на территории противника»: мол, достаточно сделать шаг вперед, поставить незадачливого хозяина перед выбором – попятиться и впустить гостя или же вытолкать взашей. «А поскольку никому неохота буянить, наш человек легко попадает на вражескую территорию».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Знаем ли мы, чего хотим на самом деле? Кого любим, кого ненавидим, о чем мечтаем? Как часто наши представления о счастье обманчивы? В крупном американском городе начала 60-х молодая женщина живет таинственной двойной жизнью – в реальности и во сне. В реальности она – Китти Миллер, незамужняя владелица небольшого книжного магазинчика, живущая исключительно для себя, никому не обязанная отдавать отчет в своих действиях. Во сне – домохозяйка Кэтрин Андерссон, счастливая жена и мать, обожающая своего мужа и детей. Но какая из этих жизней реальна? Китти ли грезит несбывшимися мечтами о семейном счастье? Или, напротив, Кэтрин снятся мечты о свободе?
Одинокая молодая женщина Эмили, унаследовавшая огромное поместье в Провансе, с благодарностью приняла помощь и поддержку привлекательного англичанина Себастьяна Карратерса. А потом – и его предложение руки и сердца… Молодожены уехали вместе в фамильное имение Себастьяна в Йоркшире. И именно там Эмили нашла одну старинную записную книжку. Книжку, хранящую в себе загадочную историю любви, предательства и утраты, семейных интриг и семейных тайн… Она убеждается: прошлое отбрасывает длинные тени. Но неужели события, случившиеся много десятилетий назад, способны повлиять не только на настоящее, но и на будущее Эмили и ее близких?..
Роман, удостоенный Пулитцеровской премии за 1992 год и положенный в основу сценария одноименного фильма с Мишель Пфайффер и Джессикой Лэнг в главных ролях. Роман, который критики называли выдающимся, завораживающим, пугающим, правдивым и прекрасным. Это история семейства Ларри Кука, хозяина огромной фермы площадью в тысячу акров, ставшей яблоком раздора для трех его дочерей: Джинни, Роуз и Кэролайн. Это драма, балансирующая между злостью и отчаянием, обидой и прощением, любовью и ненавистью. Сколько скелетов хранится за семью замками в фамильных шкафах богатой фермерской семьи Кук? Сколько конфликтов, тлеющих годами и десятилетиями, только и ждут случая вспыхнуть полноценным пожаром? Сколько печальных и постыдных тайн могут однажды выйти на свет? И что случится, когда вырвется наконец на волю давно скрываемое безумие жестокого и властного отца трех взрослых дочерей?
Прошлое должно оставаться прошлым? Преуспевающий фотограф Одри не держала зла на бывшего любовника Тони: ведь он сделал ей лучший подарок в ее жизни – дочурку Бронвен. Но однажды случилось нежданное: Тони трагически погиб, завещав ей и Бронвен прекрасное фамильное поместье неподалеку от провинциального австралийского городка Мэгпай-Крик. Прошлое – всего лишь лекарство от скуки? Одри надеялась: они с дочкой будут счастливы в Торнвуде. Но эта сильная, решительная женщина не могла быть готова к тому, что именно начнет открываться ей с каждым днем жизни в доме чужой семьи.