Письма из Лозанны - [53]
И пророчески звучат слова Г. Успенского:
«Материнская забота природы о благе человека, о просторе жизни его живой души до такой степени овладевает сознанием путника, что, видимо, безлюдные места кажутся ему наполненными кипучей, бьющей ключом жизни…»{223}
Это написано девяносто лет назад. Страницы, связанные с заселением свободных земель переселенцами, помогают понять, каких трудов и скольких жизней стоило освоение земельных богатств Урала русскому крестьянину и как мы должны ценить теперь все созданное его руками.
Дорогами Успенского
В 1894 году в Петербурге вышли путевые заметки «Переселенцы и новые места». Они принадлежали Владимиру Людвиговичу Дедлову-Кигну, ныне совсем забытому писателю-публицисту.
Автор их, неутомимый путешественник, сотрудник многих центральных журналов и газет, побывал в наших краях. Он проехал на лошадях почти полторы тысячи верст по степным просторам Урала и Зауралья и увлекательно рассказал об этом. Основу книги составили дорожные впечатления от встреч с людьми, переселившимися из центральной России на свободные уральские земли.
Маршрут его пролегал через Пермь, Екатеринбург, Тюмень, Тобольск, Тару, Троицк, Кустанай, Орск, Оренбург — места, которые за несколько лет до него объехал беспокойный Глеб Успенский, чтобы описать жизнь переселенцев на новых землях.
В. Дедлов дважды совершил нелегкую поездку и объективно поведал о своем путешествии в другой очерковой книге «Панорама Сибири», вышедшей в 1900 году. Перечитывая сейчас обе книги, поражаешься не только упорству, с каким автор преодолевал трудный и мучительный путь на перекладных, останавливаясь на ночлеги в самых глухих местах, но и глубоким знаниям быта простых тружеников, умению обобщать факты, нарисовать впечатляющие картины переселенческой жизни. Недаром многие современники В. Дедлова называли его книги «чудесными», «прелесть как интересными» и советовали друг другу непременно прочитать их.
«В книге я встречаю живого человека, жившего в Сибири, ездившего по ней и все самолично видавшего… Писал книгу живой человек, а не «литературных дел мастер».{224}
Так отзывался о книге В. Дедлова художник Виктор Васнецов.
И в самом деле, очерковые книги В. Дедлова подкупают непосредственностью восприятий действительности, простотой изложения, яркостью языка, убедительностью доводов, ясностью мыслей.
Книгу «Панорама Сибири» автор скромно назвал путевыми записками через Сибирь — от Урала до Тихого океана. Его записки начинаются сразу же по-деловому:
«За Урал мы перевалили 30 апреля 1896 года по железной дороге из Перми на Екатеринбург и в Тюмень… Железная дорога огибает Екатеринбург, и город издали представляется европейским и оживленным городом. Колокольни, большие дома, сады. Этот последний город хотя бы издали походит на европейский».{225}
Следует краткое описание окрестностей Екатеринбурга. И далее читаем:
«Первая к Тюмени станция — знакомая мне местность, которую я видел шесть лет тому назад, проезжая от Троицка в Златоуст. Это — земледельческая полоса Западной Сибири, тянущаяся от Урала до Оби».
Выходит, что впервые В. Дедлов побывал на Урале летом 1890 года, то есть через год после Глеба Ивановича Успенского.
В книгах Дедлова много ценнейших сведений, подробностей, интересных деталей, которые важны для понимания современным читателем того, что представляли Урал и Зауралье на рубеже нашего века, когда здесь пролегла железная дорога, открывшая новые горизонты экономического развития огромнейшего края.
Приведем лишь некоторые из них. Так, Дедлов обращает читательское внимание на развитие крупных железнодорожных пунктов.
«Чем больше узел, тем бойчее станция, — сообщает он. — Челябинск, сделавшись начальным пунктом сибирской железной дороги, в три, четыре года увеличил свое население с пяти до 25 тысяч душ».{226}
Для нас наибольшую ценность конкретными сведениями имеет книга «Переселенцы и новые места». В ней описания природы чередуются с изложением фактов реальной действительности, бытового уклада жизни переселенцев, их нужд и бед, наконец, рассказано о перспективах, какие открывают перед людьми земные богатства края.
Читая книгу, чувствуешь активную, заинтересованную позицию автора, ясность утверждения, что историю созидает сам народ. Одновременно с этим задумываешься над тем, каким видел автор будущее Родины. И, хотя Дедлов честно признается, что не может ясно ответить на неизбежно встающий перед ним большой вопрос, но опыт путешественника и публициста говорит ему:
«Нет никакого сомнения, естественные силы, материальные и духовные, громадны и ждут только более совершенных форм деятельности, чтобы проявить себя во всей мощи».{227}
Доверительность, с какой ведется повествование, не оставляет равнодушным читателя.
«Бесконечная, плоская как стол равнина. Всюду пески, там и сям солончаки, полынь, саксаул, караваны верблюдов, ветры, палящий зной летом и невыносимая стужа зимой. Таким представлялся мне Оренбург, с которым я был знаком только по биографии Тараса Шевченко, да по «Капитанской дочке» Пушкина. Самое название города звучало неприятно. Среди азиатской пустыни, и вдруг немецкий город Оренбург».
