Письма из Лозанны - [52]
Следующий вопрос, который затрагивает автор письма, — отношение Глеба Ивановича к общинам. Оказывается, рубакинский адресат тоже занимался их исследованием и с этой целью ездил на Алтай, где написал ряд статей, которые Глеб Иванович взял у него для публикации в столичных журналах. Статьи были напечатаны в «Юридическом вестнике».
«И на артель русскую и на общину Г/леб/ И/ванович/ смотрел как на результат воздействия на рус/ского/ крестьянина внешней природы. «Артель создается не умом, а сигом», любимое выражение Г/леба/ И/вановича/. Не в процессе общественной борьбы, не в процессе идейного развития общества явилась наша артель и община, а в процессе борьбы с природой, стихийно. В этом он видел коренную разницу между нашей артелью и зап/адно/-европ/ейской/ ассоциацией. Поскольку община создана природой — «властью земли», «сигом», — постольку она и прочна, т/ак/ к/ак/ сознательно-идейное ее содержание весьма невелико. Мужики будут дорожить общиной лишь до тех пор, пока ее будет требовать «власть земли», условия земл/едельческого/ промысла, сама природа русская. Измените условия промысла, и народ не станет держаться за общину. Вообще должен сказать, что во взгляде Г/леба/ И/вановича/ на общину и другие однородные формы народной жизни в России было много чрезвычайно трезвого и верного. Главное зло в рус/ской/ народной жизни он видел, во-1-х, в правительстве — «все это от пр/авительств/а!», говорил он. Моя, напр/имер/, жена принимает капли. Г/леб/ И/ванович/ спрашивает: что это? Она объясняет, что у нее порок сердца. В разговоре по этому поводу она заметила, что порок сердца у нее явился результатом суст/авного/ ревматизма. «Полноте, пожалуйста, — с живостью ответил Г/леб/ И/ванович/, — какого такого ревматизма! Это пр/авительст/во виновато, это оно в нас развивает сердечные болезни, а вы говорите — ревматизм! Да и как не быть болезни сердца: вы сколько лет сидели в тюрьме? Сколько лет в ссылке?» И т. д. начал развивать свою точку зрения на роль правительства во всех злоключениях рус/ского/ человека. «Поверьте, — закончил он, — все это у нас от п/равительст/ва».{220}
Автор письма довольно объективен в передаче суждений Глеба Ивановича об артели и общинах. Эту эволюцию взглядов пережил писатель, создавший «Власть земли», веривший в природу русского крестьянства, в его стихийную зависимость от земли-кормилицы. Все это, если не открывает нового во взглядах Г. Успенского, то дополняет их социальными оттенками, объясняя его резкую оппозиционность к правительству, к дворянству — основным виновникам неблагоустроенности жизни русского крестьянства и в целом русского общества.
Верно передаются автором письма и впечатления, какие произвела на писателя Сибирь:
«Его Сибирь поразила и привлекла его симпатии отсутствием в ней «барина», столь опостылевшего ему в России. Он много рассказывал мне о том странном, совершенно не знакомом ему впечатлении, какое произвело на него отсутствие «барина». «Еду я, — рассказывал он, — деревни попадаются большие, сытые, народ русский, такой здоровый, бодрый. Смотрю я на деревню и чего-то не понимаю, точно чего-то не хватает. Даже в глазу, знаете, какое-то неловкое ощущение, как будто заноза в нем сидит. Я уж пробовал протирать глаза, но нет, не помогает. Только на другой день я понял, что меня беспокоило: барина нет, около сибирской деревни нет дворянской усадьбы, нет этого паучьего гнезда. То-то и мужик тут такой веселый и здоровый, оттого и деревни такие богатые».
Мысли, выношенные писателем, были затем высказаны в «Поездках к переселенцам».
В июне 1889 года Глеб Успенский снова в поездке. Затянули его Урал и Сибирь, переселенческие дела, судьбы русского мужика. На этот раз он едет с публицистом и земским деятелем В. Ю. Скалоном, которому предстоит ревизовать Оренбургскую и Уфимскую губернии.
В письме из Нижнего-Новгорода Глеб Иванович пишет В. Соболевскому:
«Поездка моя со Скалоном по переселенцам Оренбургской и Уфимской губерний, устроившимся при содействии Крестьянского банка, — была чистое для меня спасение. Если бы были средства, я бы остался с ним до конца, т. е. до 1-го августа».{221}
Первое его письмо «От Оренбурга до Уфы» было напечатано в «Русских ведомостях» примерно через месяц после того, как Глеб Иванович отправился в дальнюю дорогу.
Письма писались непосредственно в пути и посылались сразу в газету. Они изобилуют цифровым материалом, и экономический анализ в них дается более глубоко, нежели в путевых заметках «От Казани до Томска и обратно». Сказалось близкое соприкосновение с ревизией дел на местах, проводимой Скалоном.
Очерки Г. Успенского показывают переселенческое движение «изнутри».
Вот типичная зарисовка степного Южноуралья:
«Весь путь от Оренбурга до Уфы вообще производит самое приятное впечатление: приволье, простор, обилие сил природы чуются даже и в сравнительно невзрачных местностях, которые минуешь по дороге. Но иногда, на протяжении двух-трех перегонов, то есть сорока-пятидесяти верст, случается проезжать поистине очаровательные места, не теряющие своей прелести ни на одну минуту. Места эти большею частью самые безлюдные, почти не тронутые ни плугом, ни топором, но на каждом шагу невольно ощущаешь горячую, любовную заботу природы о том, кто непременно должен здесь жить и для которого эта любящая мать-природа приготовила пышную, роскошную встречу».
