Письма Г.В.Адамовича к З.Н. Гиппиус. 1925-1931 - [4]
Целую Ваши руки.
Ваш Г. Адамович
8
Дорогая Зинаида Николаевна
Стихи я Вам сегодня послал и после того получил Ваше письмо[58]. Насчет «Звена» и гонорара я все сделаю, т. е. напишу «деликатно». У них летом непорядок[59]. Ладинского я имени не знаю, кроме того, что он «Ан.» или «Ант.»[60]. По-моему, чтобы он не избаловался, к чему он и все «они»[61] имеют большую склонность, — Вам лучше и не узнавать, как его зовут. Пусть содержится в страхе Божьем и в почтении. Если можно, не согласитесь ли Вы переменить понедельник на вторник или среду, — когда Вам удобнее, я не знаю. Целую Ваши руки.
Преданный Вам Г. Адамович
19 августа <19>26
9
<Конец августа или начало сентября 1926>[62]
Дорогая Зинаида Николаевна
Я вернулся из долгого и утомительного путешествия третьего дня. Собрался сегодня Вам писать, а утром получил Ваше письмо. Спасибо. На этой неделе, в конце, я еду в Париж. Можно ли быть у Вас во вторник? Если не будет «contre ordre»[63], можно ли принять за согласие?
Деньги из «Звена» Вам, по моим сведениям, посланы. А стихи Берберовой я тоже послал[64]. Вот все дела. Ну, а «не дел» мало, и хотя их при встрече и в разговоре всегда целиком забываешь, но писать слишком долго. (Главное же не «мне писать», а «Вам читать».) Целую Ваши руки.
Преданный Вам Г. Адамович
10
Дорогая Зинаида Николаевна,
давно в Париже и давно собираюсь Вам писать, но все откладываю. Во-первых, никаких событий здесь не произошло и отчета дать не в чем, во-вторых — причины и дела личные. Я мало кого вижу и мало что слышу. Появление Ходасевича в «Посл<едних> Н<овостях»> — Вы сами уже видели[65]. Говорят, что Струве расстается с «Возрождением»[66]. Вот все. Как Вы живете? Я собираюсь опять на юг недели на две, — если устрою полный отпуск из «Звена». Мне хотелось бы Вас особенно «комплиментировать» за «Мальчиков и девочек», хотя я читал их с тысячью возражений в голове[67]. Из Вас и из Талина, который мне не нравится[68], я извлек очередную «Беседу» — довольно нескладную, потому что тема такая, что все ускользает из рук[69]. Кроме того, от меня требуют настойчиво «актуальности» и «литературы», т. е. «вот вышла новая книга Пильняка». Я лично связан с поколением «мальчиков», я отлично помню вечер, описанный Талиным, когда Есенин пел частушки, и у Рюрика Ивнева, на Симеоновской[70]; а В.Ч-й — на которого Талин ссылается — Чернявский, редкий идиот и во всем неудачник, потому-то от всего теперь и отрекающийся[71]. Это он сказал про Реймский собор, — <слово густо замазано> я Вам потом рассказывал. Мне кажется, что если Вы, не столько Ант. Крайний, сколько З.Гиппиус, заключаете союз с Талиным по нападению на декадентство со всеми его последствиями и окружением, то как только достигнете общей победы, Ваш союзник на Вас же и обратится. Видите, я слегка под влиянием Св<ятополка>-Мирского[72]. Талин одобряет «религиозное оправдание демократии» и Антона Крайнего, а поэта и «З.Гиппиус» он пока как будто не видит. Так приблизительно Венгеров «истолковал» Ибсена, восхищаясь им: смысл Ибсена — Нора, «светлый тип». А Гедда Габлер — ломака, не стоит обращать внимания[73]. Впрочем, все это отвлеченно, и мне самому не совсем ясно. Мне стыдно Вам надоедать стихами, но я хочу написать восемь строчек, довольно старых, сочиненных в размышлении на темы «мальч<иков> и девочек»:
Это в оправдание чувства «мы — соль земли». 1/1000 доля тут была истиной.
Я в глубоком смущении с «Мессией»[75]. Написать «с налету», кое-как — кое-что, я не хочу. Эстетически и формально, о языке или типах, — было бы слишком глупо. А другого я еще не понимаю (м<ожет> б<ыть>, потому, что мало знаю все эти египетские дела?) Не думайте, что я прошу «шпаргалку». Но пока, до новых «Совр<еменных> Зап<исок>», я писать подожду, п<отому> что не хочу писать ощупью[76].
Простите за длинное и бестолковое письмо. Целую Ваши руки и прошу передать поклон Дмитрию Сергеевичу и Владимиру Ананьевичу.
Ваш Г. Адамович
207, Boulevard Raspail
chez Madame Frouin[77]
Paris XIV
30 сентября <1926>
11
<Вторая половина октября 1926.Адрес в Ницце>[78]
Дорогая Зинаида Николаевна
Простите, что не ответил на Ваше последнее письмо. Я каждый день собирался уезжать и думал ответить «лично».
Теперь я наконец выбрался из Парижа и нахожусь в Ницце — но ненадолго[79]. Когда можно к Вам приехать? Я совершенно свободен, и какой бы Вы день и час ни назначили, мне всегда удобно. Буду очень благодарен за сообщение. Целую Ваши руки и посылаю искренний привет Дмитрию Сергеевичу и Владимиру Ананьевичу.
Преданный Вам Г. Адамович
«Звено» очень ждет Вашей статьи о М.М[80].
12
<Конец октября — начало ноября 1926. Адрес в Ницце>[81]
Дорогая Зинаида Николаевна
Я простужен и не мог к Вам приехать. Ивановы[82] вчера собирались, но сегодня позвонили мне, что из-за дождя не идут. Оттого я и не прислал Вам телеграммы: было поздно. Простите. Я уезжаю в Париж, вероятно, в воскресение, — если поправлюсь. Едва ли мне удастся до отъезда быть у Вас, — что мне очень жаль. Надеюсь, что Вы скоро будете в Париже, ибо Cote d’Azur
