Пирог с казённой начинкой - [6]

Очень хорошо представляю, как Салтыков-Щедрин отсылает на конкурс имени себя «Историю одного города» или, например, «Господ ташкентцев», или, скажем, «Современную идиллию» — и получает в ответ гран-ди-оз-ней-ший отлуп по всем статьям. Если уж при царизме писателя обвиняли в «глумлении над народом», то ныне, в эпоху Вертикали Власти (сокращенно ВВ) создателю города Глупова и вовсе не поздоровится. Что значит — Глупов? На что (на кого) намек? А? И — фьюить! Зря, что ли, жюри премии возглавляет Владимир Масян — большой дока в области отечестволюбия, лауреат премии «Имперская культура» и многолетний фанат Иосифа Виссарионовича Джугашвили?

Впрочем, Щедрину в число конкурсантов по-любому не пробиться: к участию допускаются только авторы, «проживающие на территории Саратовской области», а Михаил Евграфович — и близко не наш земляк. И если вдруг другой какой-нибудь выскочка из чужого региона попытается смухлевать, всунуть свои рассказики и нажиться за счет нашего областного бюджета, то ничего у злоумышленника не выйдет. Потому как тексты у него не примут без «ксерокопии паспорта (а там адрес! — Л. Г.), страхового свидетельства государственного пенсионного страхования». Жаль, что организаторы конкурса не догадались включить в число обязательных документов еще и налоговую декларацию, копию профсоюзного билета, выписку из трудовой книжки, общий анализ мочи, отпечатки пальцев и справку из психиатрической больницы — о том, что конкурсант имярек не состоит там на учете (ну или хотя бы в данный момент не является буйным).

Кстати, о бюджете конкурса. У Владимира Синюкова — душа нараспашку, для развития литературы ничего ему не жаль. Так что победитель сможет как сыр в масле кататься и ни в чем себе не отказывать. Гран-при от министра-генерала — аж 4 тысячи рублей! А если в рассказике отыщется «художественное осмысление современной жизни», то счастливцу светит за это осмысление спецприз — 1000 (одна тысяча) рублей. Веселись, мужичина!..

А теперь — шутки в сторону, поговорим без экивоков. Раздел «Награждение победителей» читаешь с огромным чувством неловкости — как продолжение щедринской сказки «Дикий помещик». В ней, как вы помните, заглавный герой созывает гостей, а когда настает время обеда, вынимает из шкафа «по леденцу да по печатному прянику на каждого человека» — мол, «закусите, чем бог послал». И всё? И всё. Больше ни черта не предусмотрено.

Дело, сами понимаете, не только и не столько в финансах — дело в принципе. В России есть литературные премии с солидным премиальным фондом («Нацбест», «Поэт», «Большая Книга», «Новая Словесность») и есть премии без всякого фонда, которые престижны благодаря их моральному авторитету (скажем, премия им. Андрея Белого). Третьего не дано. Придуманная на скорую руку губернская премия без морального авторитета, без минимального пиара (не считать же таковым публикацию в альманахе «Литературный Саратов»!), а заодно и без денег, есть нонсенс, фуфло, оскорбление здравого смысла, профанация самой литературно-премиальной системы. Ради рапорта, ради лишней «галочки» в годовом отчете, ради того, чтобы массой трехкопеечных «достижений» замаскировать зияющие дыры, реальная деятельность на благо культуры ловко подменяется ее бурной имитацией. Хотя… Порой кажется вдруг, что под маской патриотизма прячется даже не чиновничья корысть, а обычная дурость.

И, кстати, еще неизвестно, что хуже. «Идиоты вообще очень опасны, — проницательно замечал Салтыков-Щедрин, — и даже не потому, что они непременно злы (в идиоте злость или доброта — совершенно безразличные качества), а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним».

Ох, зря Владимир Николаевич и Владимир Васильевич пристегнули к своей маленькой затейке тень Михаила Евграфовича! Разбудили лихо — теперь уж не взыщите. Этот покойник вас покое уже не оставит — темперамент, знаете, не тот.

Приехали

Славному юбилею полета Ю. А.Гагарина посвящается

(Фантастический рассказ)

— Знаете, каким вы парнем были? — Министр областной мультуры потянул Первого космонавта за рукав кителя. И, не дожидаясь ответа, указал гостю на свежевыкрашенный монумент из бетона. — Во-о-от таким вот! Видите, видите? Вылитый вы, не правда ли?

Первый космонавт глянул — и мысленно содрогнулся. Гигантский истукан в модных шнурованных сапожках игриво помахивал правой рукой, а левой прижимал к боку гермошлем, похожий то ли на выеденное яйцо, то ли на выбеленный череп бедного Йорика. Хуже этого бетонного болвана был, наверное, только мелкий бронзовый болванчик, который торчал на городской набережной. Тот, мелкий, едва балансировал на половинке ленинского броневика, держа руку где-то в районе гульфика, и нервно озирался, словно искал место, где можно по-быстрому справить малую нужду. А вокруг постамента закручивалась спираль бордюра грязно-серого цвета…

— Шлем… э-э… получился довольно похожим, — осторожно выбирая слова, сказал Первый космонавт. — В целом…

Ему очень не хотелось обижать хозяев праздника и тем более нарушать субординацию. Знаменитый космопроходец на всю жизнь так и остался майором — в то время как Министр областной мультуры успел сделать отличную карьеру и дослужился до генеральского чина. Мундир ему, кстати, помог заполучить и нынешний пост: губернатор однажды умилился, издали заметив, как человек в милицейских погонах что-то вдохновенно наигрывает на фортепиано. Мелодию «Собачьего вальса» глава области не расслышал.