Пираты - [119]

— Это проклятый призрак! — снова завопил Лоусон. — Сам дьявол надувает ему паруса! А у нас полный штиль!

Взоры присутствующих непроизвольно обратились на мачты и реи, с которых по-прежнему безжизненно свисали мокрыми тряпками неподвижные полотнища парусов. Черный корабль приближался. Уже можно было разглядеть фигурки людей на палубе и вантах. Когда-то его паруса были такими же черными, как корпус, но под воздействием солнца, морской соли и тропических ливней приобрели зловещий окрас цвета запекшейся крови. Мы замерли в ожидании, но ничего не происходило. Никто не отдавал приказов, никто не бросался заряжать и выкатывать орудия… Как будто всю команду разом охватило полное оцепенение. Винсент первым очнулся от странного наваждения и послал за Брумом. Капитан выскочил на шканцы полуодетый, на ходу заправляя рубашку за пояс штанов. Сразу оценив ситуацию, он распорядился срочно ставить все паруса и готовиться к развороту.

— Право руля! Живее! Да крути же, крути, что стоишь, как вареный?! — орал он на рулевого, испуганно вцепившегося побелевшими пальцами в штурвал. — Если не отвернем, он проломит нам борт!

Натужно скрипя, наш корабль начал очень медленно поворачиваться навстречу противнику, но даже невооруженным глазом было видно, что мы не успеваем.

— Ничего не получается, сэр! — крикнул рулевой. — Без ветра ничего не выйдет!

Черный корабль заходил с подветренной стороны, что давало ему дополнительное преимущество. Мы же безнадежно топтались на месте, не в состоянии даже уберечь от тарана свой беззащитный правый борт. Положение было отчаянным, а тут еще в довершение всего носовая пушка противника вдруг окуталась дымом, выплюнув в нашу сторону увесистое ядро, шлепнувшееся в воду с очень небольшим недолетом.

— Канониры! К орудиям! — закричал капитан. — Задайте им жару! — Он обернулся к Винсенту: — Не разобрал, чей это вымпел?

— Просто черное полотнище. Без девиза. Никогда о таком не слышал.

— Ладно, после разберемся. Распорядись поднять наш. Ничего, сейчас мы им покажем! — хорохорился Брум. — Не на того напали! На всю жизнь зарекутся с нами связываться! — Он повернулся налево, окинул взглядом пушкарей, застывших у заряженных орудий с зажженными фитилями в руках, и повысил голос: — Канониры! Приготовиться!

— Стойте! — Я изо всех сил вцепилась в его руку, чтобы он не мог дать отмашку для команды открыть огонь. — Подождите стрелять!

— Чего ждать-то?! — рявкнул на меня Адам. — Пока они нас на свой бушприт, как на вертел, насадят?

— Да нет же! Смотрите!

Привязанная к основанию бушприта черного корабля точеная фигурка Минервы навсегда запечатлелась в моей памяти. Плененная, но по-прежнему неукротимая, с высоко поднятой головой, она готова была без страха принять любую участь, уготованную ей судьбой.

Корабль Бартоломе продолжал двигаться прежним курсом, угрожая протаранить нас уже в ближайшие полминуты, и в этот миг произошло чудо. Ветер неожиданно стих, и паруса цвета ржавчины опали и обвисли дряблыми складками, точь-в-точь как наши. Противник резко потерял ход и уже не летел, а едва заметно скользил по волнам, все еще сокращая расстояние между нами, но уже потеряв разгон и мощь, необходимые для эффективного тарана.

Позже я не раз задумывалась, а был ли ветер? Или прав был Лоусон, и бразильцу в самом деле помогали какие-то потусторонние силы? Я до сих пор не знаю ответа, хотя, возможно, найдутся среди ученых умов такие, кто сумеет подвести под это необъяснимое явление вполне логичное и естественное обоснование.

Туман почти рассеялся, и вновь засиявшее солнце озарило и высветило оба корабля в их истинном облике. Бартоломе выглядел точно таким же, каким представал в моих сновидениях. Он стоял на шканцах, и алмазный крест у него на груди сверкал и переливался в золотистых лучах фантастической звездной россыпью. Подав знак рулевому, бразилец дождался, пока корма круто вывернувшего влево черного корабля поравняется со шкафутом нашего, и обратился прямо ко мне, не обращая ни малейшего внимания ни на капитана, ни на матросов, как будто для него их вовсе не существовало.

— Наконец-то я нашел вас, дорогая мисс Кингтон. Признаюсь честно, еще никто и никогда так долго не водил меня за нос! Кстати, как вам нравится новое украшение на носу моего корабля? — кивком указал он в сторону распятой на бушприте Минервы. — Одобряете мой вкус?

— Вам нужна я. — Я встала у фальшборта напротив Бартоломе и взглянула на него в упор. — Хорошо. Я согласна. Только сначала отпустите ее.

— Всему свое время, — усмехнулся он, небрежно облокотившись на поручни. — А для начала я хочу, чтобы вы все сложили оружие. Кто не подчинится, тому конец.

Вдоль шкафута выстроились в шеренгу стрелки с наведенными на нас мушкетами. Еще дюжина снайперов заняли позиции на вантах и реях. Сопротивляться было бы безумием, и через несколько секунд на палубные доски посыпались ножи, тесаки и пистолеты. Словно в подтверждение слов бразильца, один за другим прогремели два выстрела, и двое замешкавшихся корсаров свалились замертво с простреленными головами.

Тем временем люди Бартоломе забросили абордажные крючья, сноровисто подтянули оба корабля друг к другу и лавиной хлынули через орудийные порты, моментально рассыпавшись по всей палубе. Несколько человек из абордажной команды занялись сбором валявшегося под ногами оружия. Корсары сумрачно отводили глаза, стараясь не смотреть на это постыдное зрелище. Я прекрасно понимала, как они переживают, что пришлось сдаться без боя, но другого выхода они не видели. Дух их был сломлен, и они безропотно позволили согнать себя в кучу.