Пираты острова Тортуга - [29]
Испанский военачальник отправил к шевалье своего барабанщика, чтобы проверить, правду ли сказал ему перебежчик, а заодно вручить Фонтенэ письмо, в котором предлагал ему сдаться на почетных условиях. Он пообещал беспрепятственно отпустить всех французов на родину, а англичан пригласил перейти на испанскую службу. Фонтенэ ответил, что не может изменить своему долгу и, «имея приказ своего короля о защите этого форта, будет решительно сражаться до самой смерти».
Военные действия возобновились. На следующую ночь Габриэль де Рохас велел Хуану де Морфе взять 150 лансерос и аркебузиров, вернуться в гавань и проверить состояние дел на кораблях. Две испанские ланчи, посланные Морфой на рейд Бастера, захватили там фрегат неприятеля и привели его в Кайонскую гавань.
Утром 17 января сильный испанский отряд двинулся по пляжу в сторону форта. Одновременно батарея, установленная на холме, продолжила систематический обстрел башни и четырех бастионов пиратской цитадели.
18 января в 10 часов утра шевалье де Фонтенэ, опасаясь бунта, вынужден был прислать в испанский лагерь парламентера, который сообщил о готовности французов сдаться. Для обсуждения условий капитуляции в форт был отправлен капитан Томас де Кастро. В воскресенье 19 января между Рохасом и Фонтенэ было подписано соглашение, по которому французы обязались навсегда покинуть форт и остров, а испанцы — предоставить в их распоряжение 2 фрегата, 30 рабов и двухмесячный запас провизии.
В понедельник 20 января Хуан де Морфа и Бальтасар Кальдерой во главе 200 солдат прибыли к воротам форта и торжественно вошли внутрь, неся знамена его католического величества. Фонтенэ сдал форт, после чего примерно с 330 колонистами, их семьями, рабами и 25 солдатами гарнизона, которым разрешили взять с собой заряженное оружие, проследовал на берег. Ему вручили паспорт, действительный в течение трех месяцев; имея на руках этот документ, он мог в случае непогоды или недостатка провизии зайти в любой испанский порт в Вест-Индии и получить необходимую помощь, после чего идти во Францию.
Дон Габриэль де Рохас оставил заложниками брата губернатора, Тома де Фонтенэ, и одного капитана, разрешив всем прочим французам и англичанам — а их насчитывалось более 500 человек — покинуть остров на двух разбитых судах, севших на мель напротив форта. Поскольку ремонт этих парусников затянулся, испанцы начали нервничать, а затем заявили людям шевалье, что «если через три дня они не поставят паруса, то всех их предадут мечу». Французам пришлось поднапрячься, чтобы успеть подготовить суда к выходу в море до истечения срока ультиматума.
Тортуга досталась испанцам малой кровью: согласно их отчетам, они потеряли всего двух людей, в то время как французы — от 25 до 30 человек. В руки победителей попала вся артиллерия Тортуги: 44 пушки в форте и около 70 пушек — на двух редутах, 60 центнеров пороха, много военного снаряжения, запас продовольствия, некоторое количество индейцев-рабов, похищенных шайкой Мартэна в Кампече в 1652 году, а также 2 корабля неопределенного типа, 1 фрегат и 8 барок (по другим данным, испанцы обнаружили на Тортуге 200 негров-рабов и 250 индейцев-рабов; но в описи, датированной 26 июня 1654 года, упоминается лишь о 73 пленных рабах; прочие, скорее всего, убежали в лес). Наконец, на слркбу к испанцам перешли сто солдат гарнизона Тортуги и несколько ирландцев-католиков. Чистая прибыль от этого предприятия составила 20 тыс дукатов. Очевидно, добыча могла быть более солидной, если бы в самом начале операции испанцы не упустили несколько голландских торговых судов, поспешно бежавших в открытое море. С другой стороны, испанцам повезло, что за двенадцать дней до их прибытия Тортугу покинули 2 фрегата с 200 флибустьеров на борту. Их уход существенно ослабил оборону острова.
В Санто-Доминго возвращение экспедиции Рохаса встретили праздничным салютом и колокольным звоном. Как с иронией заметил дю Тертр, всеобщая радость была столь велика, «словно они завоевали целое королевство».
Тот же автор сообщает, что одним из двух фрегатов, эвакуировавших население Тортуги, командовали убийцы Левассёра — капитаны Тибо и Мартэн. На борту их судна разместились в основном женщины и дети. Когда запасы провизии истощились, друзья-убийцы с помощью нескольких солдат высадили беспомощных пассажиров на островах Кайман, где все они могли погибнуть от голода, если бы по счастливой случайности их не обнаружило и не спасло проходившее мимо голландское судно.
Для удержания Тортуги губернатор Санто-Доминго решил оставить там гарнизон из 150 пехотинцев под командованием капитана Бальтасара Кальдерона-и-Эспиносы. Хуан де Морфа (ирландец по происхождению), управлявший островом после изгнания Фонтенэ, не внушал испанцам особого доверия и вскоре был отозван.
Поскольку не все пираты и контрабандисты знали о захвате Тортуги испанцами, последние за восемнадцать месяцев своего пребывания там захватили на рейде около 10 французских, английских и голландских судов. По данным дю Тертра, вскоре после утверждения испанцев на острове туда пришли «два бедных французских судна, которые одно за другим доставили товары и провизию своим соотечественникам и, не зная, что их ожидает, свободно вошли в порт, словно их здесь должны были встретить; но как только испанцы увидели их на якоре, а большую часть их людей на земле, они обрушились на них, как грифы на жертву…»
Пиратский фрегат «Королевский охотник» захватывает в водах Гвинейского залива корабль «Провиденс», принадлежащий Королевской Африканской компании. На борту приза найдена шкатулка с секретным письмом, адресованным губернатору Форт-Джорджа (остров Генриетты) сэру Генри. Пленный капитан не имеет «ключа» к шифру, и пираты не могут прочитать это письмо. Выдав себя за военных моряков, пираты хитростью захватывают Форт-Джордж и берут в заложники всех его обитателей, включая губернатора и его дочь. Под угрозой расправы сэр Генри передаст пиратам «ключ» к шифру.
Фрэнсис Дрейк, Генри Морган, Жан Бар, Питер Хейн, Пьер Лемуан д’Ибервиль, Пол Джонс, Томас Кавендиш, Оливер ван Ноорт, Уильям Дампир, Вудс Роджерс, Эдвард Ингленд, Бартоломью Робертс, Эсташ, граф Камберленд, шевалье де Фонтенэ, Джордж Ансон…Очередная книга серии знакомит читателей с самыми известными пиратами, корсарами и флибустьерами, чьи похождения на просторах «семи морей» оставили заметный след в мировой истории. В книге рассказывается не только об отпетых негодях и висельниках, но и о бесстрашных «морских партизанах», ставших прославленными флотоводцами и даже национальными героями Франции, Британии, США и Канады.
В истории морского разбоя трудно найти более зловещую фигуру, чем «генерал пиратов Тортуги» Франсуа Олоне. Его первый биограф – голландский лекарь А. О. Эксквемелин – изобразил его исчадием ада, резавшим пленных испанских моряков и мирных жителей испанских колоний, словно свиней. Говорили, что при его приближении «даже мыши убегали в джунгли».Современные исследователи с известной долей скептицизма воспринимают рассказы Эксквемелина о «кровожадном душегубе» Олоне, поскольку цель подобных историй заключалась в том, чтобы развлечь читающую публику чем-нибудь этаким, из ряда вон выходящим.
Благодаря приключенческой литературе и кинематографу в массовом сознании утвердился стойкий стереотип восприятия классического пирата: одноногий или одноглазый увалень с серьгой в ухе, пестрой бандане на голове, попугаем на плече и абордажной саблей в руке. Он пьет ямайский ром, чертыхается, плавает по морям-океанам под черным флагом с изображением черепа и скрещенных костей и ищет клады на далеких экзотических островах…Но насколько данный образ соответствует историческим реалиям? Какими в действительности были джентльмены удачи — прототипы современных литературных и киногероев? Ответы на эти и другие вопросы любознательный читатель найдет в новой книге крупнейшего отечественного исследователя пиратства Виктора Губарева.
Французы называли флибустьерами морских разбойников Вест-Индии, которые, базируясь на островах Тортуга, Эспаньола (Гаити) и др, совершали нападения на испанские корабли и поселения в Америке.Обосновавшись в первой трети XVII века на «ничейных» землях Антильского архипелага, флибустьеры промышляли пиратством, никому не подчиняясь и руководствуясь своими собственными законами и обычаями. Их ряды постоянно пополнялись за счет лиц, участвовавших в заморской экспансии и колонизации Вест-Индии: матросов с торговых, военных и корсарских кораблей, контрабандистов, уволенных или бежавших со службы солдат, разорившихся мелких дворян, фермеров, лесорубов, ремесленников и крестьян, беглых или отслуживших свой срок кабальных слуг, несостоятельных должников, буканьеров, беглых каторжников, а также индейцев ряда племен Центральной Америки, враждовавших с испанцами.В новой книге известного историка пиратства В. К.
Испанский плантатор Антонио Бенавидес тайно прибывает в Порт-Ройял, где договаривается со своим деловым партнером Коллинзом о контрабандной поставке на Кубу партии африканских невольников. После ухода испанца Коллинз вызывает капитана флибустьеров Рока Бразильца, своего агента и должника, и предлагает ему перехватить судно Бенавидеса, которое должно доставить в условленное место большую сумму денег, предназначенных для оплаты негров-рабов. Когда судно под командованием Мигеля Бенавидеса, сына дона Антонио, появляется в водах Москитового острова, его захватывает шайка Бразильца.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.
Слово «пират» появилось в Древней Греции. Слова, имеющие с ним общий корень, означают: испытание, опыт; покушение, опасное предприятие; нападение, схватка; подвергаться искушению. Действительно, пиратский промысел привлекал искателей удачи, готовых подвергнуться трудным испытаниям, нападать, вступать в схватки, осуществлять опасные предприятия. Конечно же, этих людей искушала возможность богатой добычи.Образ пирата прочно вошел в приключенческую литературу, а затем в кинематограф. Моряками-разбойниками, флибустьерами, каперами, викингами, витальерами, корсарами и прочими «джентльменами удачи» (которым она улыбалась далеко не всегда) порой восхищались, но чаще рассказывали о них страшные истории.О самых знаменитых морских разбойниках рассказывает очередная книга серии.
Предлагаемая вниманию читателей книга Гаральда Карловича Графа (1885–1966), старшего офицера эскадренного миноносца «Новик», капитана 2-го ранга, участника Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, эмигранта с 1921 года, является первой частью его большого труда — «На „Новике“. Балтийский флот в войну и революцию», изданного в Германии в 1922 году. Успех «Новика» был феноменален, тираж быстро разошелся, при этом одна часть его была вывезена в РСФСР, а другая прочно осела в частных и общественных библиотеках русской эмиграции.
Новая книга известного российского писателя-мариниста Владимира Шигина посвящена ныне забытым катастрофам советского подводного флота. Автор впервые рассказывает о предвоенных чрезвычайных происшествиях на наших субмаринах, причиной которых становились тараны наших же надводных кораблей, при этом, порой, оказывались лично замешанными первые липа государства. История взрыва подводной лодки Щ-139, погибшей в результате диверсии и сегодня вызывает много вопросов. Многие десятилетия неизвестными оставались и обстоятельства гибели секретной «малютки» Балтийского флота М-256, погибшей недалеко от Таллина в 1957 году.
Книга известного российского писателя-мариниста капитана 1-го ранга Владимира Шигина посвящена драматическим событиям, происходившим на Российском Черноморском флоте в 20—30-х годах XIX века и связанных с деятельностью адмирала А.С. Грейга и его супруги, завладевших всей внешней торговлей юга России и пытавшихся превратить Черноморский флот в особое «удельное княжество». Вот уже почти двести лет эти события были сокрыты непроницаемой завесой тайны. Собрав и обобщив редкие архивные материалы, свидетельства современников, автору книги впервые удалось воссоздать полную и правдивую картину тех давних событий, раскрыть тайну смерти легендарного командира брига «Меркурий» А.И.