Пираты Карибского моря. На странных берегах - [2]

Судебный пристав встал и прочитал обвинительное заключение.

– Перед судом находится злостный пират, разбойник, мародер и бандит капитан Джек Воробей!

При звуке этого имени по толпе снова прокатилась волна ропота и свистов. О Джеке Воробье знал весь Лондон, и весь Лондон от души ненавидел его. Но, хоть почти все собравшиеся в зале зеваки слыхали страшные рассказы о его злодеяниях, никто, похоже, не видел Джека своими глазами. Потому что, когда тюремщик снял с обвиняемого капюшон, никто не догадался, что перед ними совсем другой человек.

– Говорю вам, меня звать Гиббс, – взмолился несчастный. – Джошами Гиббс!

Джошами Гиббс тоже был пиратом. И часто ходил у Джека Воробья в первых помощниках. По какому-то недоразумению Гиббса перепутали с его бывшим командиром, и теперь озверевшая толпа жаждала его крови. И поскольку никто не мог доказать ошибку, единственной его надеждой на спасение было милосердие суда, а на него надеяться, мягко говоря, вряд ли приходилось.

– Внимание! – продолжал пристав. – Сессия мирового суда начинает работу. Председательствует многоуважаемый магистрат Южного Йорка. Приветствуйте его высокородие судью Смита!

Толпа разразилась криками. В зал, слегка покачиваясь, вошел судья в черной мантии и большом пудреном парике. Он прижимал к губам платок, из-за которого собравшимся было очень трудно разглядеть его лицо.

Он опустил руку с платком ровно настолько, чтобы Джошами успел разглядеть хитрую усмешку в его глазах и блеск золотых зубов. Гиббс мгновенно узнал судью. Это был не кто иной, как Джек Воробей. Отныне длинный список его преступлений и прегрешений пополнится еще одним пунктом – «выдавал себя за судью».

– Джек? – воскликнул Гиббс, не веря своим глазам. Пристав ткнул его увесистой дубинкой в живот.

– А вот это не обязательно, – ответил судья – это и вправду был Джек. – Что вы сказали?

– Джек... Воробей – это не мое имя, – заявил обвиняемый. – Меня звать Джошами Гиббс.

– Это правда? – спросил Джек с лукавой улыбкой. – Говорят, здесь присутствует Джек Воробей.

– Я только наводил справки о местопребывании Джека Воробья, – стал объяснять Гиббс. – Я слышал, что он приехал в Лондон. И я был бы рад представить его суду, если бы это облегчило мою участь.

Он стрельнул глазами в друга, и Джек поспешил переменить тему. Он обратился к присяжным:

– Этот преступник утверждает, что он не виноват в том, что является Джеком Воробьем. Как вы находите?

Старшина присяжных не знал, что и сказать. Слушания еще даже не начались.

– Старшина! – с нажимом произнес Джек. – Вы признаете? Виновен?

– Признание виновным будет означать, что его повесят, – ответствовал старшина.

– Да, – подтвердил Джек, вызвав аплодисменты в толпе.

Старшина почесал затылок, не зная, как вынести вердикт без судебных слушаний.

– Виновен?

Опять аплодисменты в зале.

– Это несправедливо! – взмолился Гиббс.

– Неблагоприятно для вас, – поправил его Джек. – Но справедливость не всегда бывает благоприятной. Вы признаны виновным и приговариваетесь к повешению.

Публика одобрительно взревела и затопала ногами, предвкушая повешение. Джек стукнул молотком по столу, призывая к порядку. Он был мастером двусмысленных речей и теперь собирался применить свое мастерство против озлобленной толпы.

– А вы что скажете? – спросил он зрителей. – Вы хотите, чтобы я освободил пленника?

Ему ответил дружный хор несогласия и призывов к казни. Судья, похоже, не угадал настроения толпы. Она жаждала повешения.

– Я не могу по доброй воле отпустить этого человека, – продолжал Джек свою двусмысленную речь. – Итак, Джошами Гиббс! Преступление, в котором вас признали виновным, заключается в том, что вы невиновны в своей бытности Джеком Воробьем. Посему приговариваю вас к пожизненному заключению.

Постепенно до публики начало доходить, что повешения не будет.

Джек обратился к судебному приставу:

– Прикажите доставить подсудимого в Тауэр.

Публика разразилась недовольными воплями, в Джека полетели гнилые яблоки и мусор. Над ухом просвистел башмак. Джек постучал молотком по столу.

– Прекратить! – велел он. – К порядку, хулиганы! Восстановить порядок!

Но обстрел мусором не прекратился, и Джек решил, что пора покинуть это гостеприимное здание.

– Суд удаляется на перерыв! – объявил он, крепко стукнув молотком, и швырнул башмак и пару яблок обратно в публику. Потом, не дожидаясь, пока бунт разгорится, выскользнул в заднюю дверь.

В коридоре он стремительно преобразился из напыщенного судьи Смита в вальяжного Джека Воробья. На бегу он сорвал с себя парик с мантией и сунул их в чулан, где и сидел связанным настоящий судья.

Выскочив на улицу, Джек уже снова был самим собой – морские сапоги по колено, полосатый кушак, красная бандана. Не хватало только треуголки, и он бесцеремонно снял ее с головы лошади, запряженной в стоявший у ворот фургон. Фургон был тот самый, в котором Джошами Гиббса по распоряжению пристава везли в Тауэр.

Джек подмигнул кучеру, и тот ответил ему хитрой улыбкой. Кучер подхватил удила, на миг продемонстрировав на руке татуировку с черепом и костями. Всё шло по плану.

Джек подошел к задней дверце фургона. Стоявший там стражник принял его за заключенного и швырнул в фургон, где уже сидел бывший старпом Джека.