Пиратские войны - [31]

А в это время Гийом продолжал осторожно осматривать тела моряков, валяющиеся на палубе, определяя, не притворился ли кто мертвым, чтобы потом ударить в спину. Тех, кто подавал признаки жизни, он безжалостно добивал ударом шпаги, а затем истово крестился. Тяжело раненные морские разбойники валялись по всей палубе, поэтому креститься и молиться парню приходилось часто.

— Кто из главарей был на корабле? Кто капитан? — забросал старый ротмистр Кузьму вопросами. — Сколько членов экипажа оставалось на борту?

— Главарей не было. Капитаном у нас очень вредный и злобный ирландец Келли, по прозвищу Волк. Экипаж — сброд. Большей частью ишпанцы и португалы. Русак — я один. Нас на борту оставалось, кажется, двадцать два человека. Точно не помню.

— Вместе с тобой? — уточнил Серж.

Кузьма задумался, затем начал загибать пальцы, шевеля при этом губами, потом ответил утвердительно:

— Да, точно, двадцать два. Вместе со мной. Кроме и еще пятерых моряков, остальные неопытный молодняк.

— Чудеса! — воскликнул ротмистр. — Соотношение сил было семь к одному, а мы победили!

— Что же, давайте начнем пересчитывать убитых, a после осмотрим корабль, — предложил Сергей.

Победители выложили трупы в ряд вдоль левого Борта. В первую очередь они сняли заколотых пиратов с лишившихся чувств девок, последним подтащили тяжеленного толстяка, во время боя прижавшего Сержа к палубе.

— Итого двадцать, — пересчитав в третий раз трупы, подвел итог Степанов. — Ты, Кузьма, двадцать первый, и где-то прячется еще один.

— Или спит мертвецки пьяный, — предположил Гийом.

— Смотри, вспоминай, кого нет! — потребовал Степанов.

Кузьма внимательно всматривался в мертвые лица своих недавних товарищей.

— Кажется, нет Кривого Хуана.

— Кто такой? — переспросил Ипполит.

— Отъявленный мерзавец и негодяй! Он помощник боцмана, большой специалист по грабежам и мародерству. На «Кукараче» оставался за старшего, когда все прочие вожаки уплыли на остров. Кстати, где они? Что стало с главарями?

— Они утонули, — пошутил Серега.

— Все?

— Еще не проверяли. Утром после отлива будем уточнять, — пояснил ротмистр.

— И где же может прятаться этот одноглазый негодяй?! — рассуждая вслух, задал вопрос Сергей. — Подумай, казак, — в трюме, на юте, на камбузе, в каюте? Где?

— Даже не знаю. Я его рядом с собой не видел. Пойдемте, будем осматривать все помещения подряд!

— Стоп, надо вначале баб повязать, а то учудят чего, не дай боже, за борт бросятся и утонут. Не хочу брать грех надушу! — заявил ротмистр и быстро связал по рукам и ногам не сопротивлявшихся пиратских наложниц, которые до сих пор так и не пришли в себя.

В это время Сергей собрал пистолеты, проверил, заряжены ли они, выбрал себе и юнге по паре, вручил один Ипполиту. Потом он немного подумал и выдал пистолет Кузьме.

— Ну, пошли, браты мои, в поиск, — перекрестился казак и шагнул вперед.

Строганов, Маню, Степанов и их новый товарищ спустились в трюм, осветили факелами все темные углы, обшарили дальние закоулки, но никого не нашли. Затем они проверили камбуз, каюты, и постепенно круг поиска сузился до гальюна.

— Тут и сидит этот ирод, больше негде, — ухмыльнулся Кузьма. — Пробрало голубчика, обделался!

Вход в гальюн изнутри был чем-то подперт. Юнга пальнул два раза прямо в деревянную перегородку, в ответ тоже прогремели выстрелы. Одна пуля рассекла единственное ухо казака, а другая оцарапала руку Ипполита. Сергей отодвинул в сторону юнгу и дважды выстрелил в дверь. Гийом перезарядил пистолеты, повторил выстрелы. За стенкой раздался шум падающего тела.

Штурмующие подождали еще немного, а затем поднапряглись и сдвинули преграду. Юнга просунул голову в образовавшуюся щель, посмотрел, что там, вылез обратно и радостно воскликнул:

— Готов! Наповал!

Кузьма протянул ему свой пистолет и приказал:

— Добей его для верности, этот гад очень живучий!

Юнга просунул в дверь гальюна голову и руку, приставил пистолет к телу лежащего помощника боцмана, сделал контрольный выстрел и воскликнул радостно:

— А он действительно притворялся! После моего выстрела тело дернулось, и он захрипел!

Тело оттолкнули прикладом мушкета от двери, отворили ее и вошли в клозет. Вонь здесь стояла невыносимая.

— Тащи его на палубу. Нечего тут загаживать помещение, оно нам самим пригодится, — распорядился ротмистр и первым схватил мертвое тело врага за руки.

Но Ипполита никто не поддержал, он ругнулся, плюнул, бросил на пол мертвого пирата и поспешил следом за товарищами.

Короткая летняя ночь подходила к завершению, начиналось раннее утро. Приятели поднялись на верхнюю палубу, сложили трофейное оружие в общую кучу и после этого дали волю чувствам. Они дружно вопили «ура», «виват», «виктория»! Кузьма схватил жбан, полный вина, и, запрокинув голову, влил себе в глотку добрый литр, затем передал посудину своему старому приятелю Ипполиту.

Ротмистр сделал глоток и передал жбан дальше по кругу.

— Ах, Худойконь! И правда, это действительно ты, Худойконь! Пьешь, как и прежде, как конь! Я так рад, что ты живой! Явился ко мне на остров собственной персоной, да еще и шайку головорезов с собой привел! — не переставая, громко восклицал захмелевший ротмистр, обнимая и хлопая по спине казака.