Пират - [88]

— Я люблю вас, ма и па. — Его радостный звонкий голосок эхом разнесся под сводами коридора.

Зоя взяла его на руки, и он обнял ее за шею. Но Уинн оторвал его от нее.

— Ты слишком тяжел для мамы, малыш. Теперь мы знаем, почему она стала такой толстой.

— Но она не толстая, сэр, — возразил Адам, критически оглядывая Зою. — Просто круглая.

Зоя улыбнулась и потрепала его по волосам.

— Благослови тебя Господь, Адам. Ты прав, я не толстая, — она глянула через его голову на Уинна, — просто у меня будет ребенок. Это значит, что у тебя появятся маленький братик или сестричка. А еще у тебя есть большие братик и сестричка. Четверо детей, — пробормотала она себе под нос. — Кто бы мог поверить??

— Гм, Зоя, — хитро усмехнулся Уинн.

Зоя сразу поняла, что ее ждет что-то не очень хорошее.

— Да, Уинн?

Ей не понравилось самодовольное выражение его лица: ямочки на щеках, лукавая улыбка, дьявольский блеск в глазах.

— Я не говорил тебе, что в семье моей матери нередко рождалось по несколько детей за один раз?

— Двойни? — спросила Зоя, еле ворочая внезапно пересохшим языком.

Он поднял бровь, и ей показалось, что у нее в желудке появилась свинцовая гиря.

— Тройни.

Ошарашенная, Зоя прошла через открывшийся проем. Уинн не отставал от нее ни на шаг, обнимая ее за талию и прижимая к себе Адама.

— Тройни… — пробормотала Зоя.

И позабыла о своем страхе перед путешествием во времени.

ЭПИЛОГ

Александер и Алекса смотрели из окна на склон холма, где резвились родители. Как приятно видеть их в таком настроении, до чего же сильно их жизнь отличается от той, что была в Англии.

Последние два года были просто сказочными, даже Алекса научилась улыбаться. Она стала счастливой «папиной дочкой». «Наконец-то, — подумал Алекс, — мы превратились в семью».

Он подошел к письменному столу, над которым висел портрет. Время не пощадило его: кое-где слой краски вздыбился и треснул, блеск потускнел. Однако ничто не могло лишить яркости и индивидуальности черты Старого Черного Джека Александера, разбойника семи морей. Черный Джек — тезка его и Алексы. Еще свежи воспоминания о том времени, когда отец боготворил своего предка.

Но сейчас старый пират терял в сравнении с отцом.

Алекс посмотрел на Алексу, продолжавшую наблюдать за родителями. Они пришли к выводу, что за последние несколько лет мама не очень изменилась, только чаще радуется. Но вот папа… он стал совсем другим с тех пор, как они с мамой вернулись из своего путешествия и привезли с собой этого чертенка Адама.

Они объявили ему и Алексе, что Адам — не последнее прибавление в семье, что на подходе еще один ребенок. Родители не особо распространялись о том, откуда мальчик и как его нашли. Они лишь сказали, что он сирота и скоро будет законным братом Алекса, что вполне устраивало его.

Он всегда хотел иметь брата.

Он никогда не забудет тот день. Они приехали в школу и, к ужасу директора, которому заявили, что присутствие детей настоятельно требуется дома, увезли его и Алексу, так и не дождавшись конца семестра. А вскоре они оказались на Коннектикутских холмах, за тридевять земель от Англии.

Прошло некоторое время, вспоминал Алекс, прежде чем он поверил в реальность происходящего. Он понял, что отец изменился, когда принес из школы табель с одними «А»[19]. Вместо того чтобы выразить свой восторг, папа в страхе съежился.

«Мужчина должен уметь играть», — сказал он тогда.

На следующий день они пропустили занятия и отправились в торговый центр, где до самого вечера питались гамбургерами, играли в компьютерные игры и хохотали. Папа победил в игре в разбойников и даже выиграл пиратскую куртку, которую отдал ему.

«А», — объявил он тогда, — мы оставим для имен».

Что он и сделал, несмотря на мамины протесты. Близнецов назвали Ариэлью и Антони.

«В конце концов, — сказал папа, — Зитер и Зефир звучат более странно, чем Зоя».

Честно говоря, Алекс согласился с ним, хотя не признался в этом маме, не желая огорчать ее. У нее и так было множество проблем с двумя новорожденными. Целая пригоршня детей.

Зато какие смешные!

Смышленные и страшные мошенники. Им было под силу разобрать по винтикам любую вещь, до которой они могли добраться своими липкими ручонками. Мама говорила, что они пошли в папу. Но Ариэль — точная копия мамы, светловолосая, улыбчивая, с огромными глазищами.

А вот Антони действительно очень похож на папу. Один глаз у него ярко-голубой, а другой — шоколадно-коричневый. Алекс, у которого глаза были зеленые, завидовал ему до тех пор, пока мама не обратила его внимание на то, что у девочек его класса появилась глупая привычка таращиться в его глаза.

«Хотя не такая уж она и глупая, эта привычка», — подумал он. Мама утверждает, что у него мечтательный взгляд. Алекс представил, что в один прекрасный день и у Антони появится такой же мечтательный взгляд.

— Эй, Алекс, я уже давно зову тебя! О чем ты думаешь? — спросила Алекса, подходя к столу.

— О маме и папе, о тех переменах, что произошли в нашей семье. — Он провел рукой по волосам.

— Хорошие перемены, правда? — улыбнулась она.

Ему нравилось, когда Алекса улыбается, — раньше это было такой редкостью. Он проследил за ее взглядом, устремленным на портрет. На губах Черного Джека играла точно такая, же улыбка, как у Алексы.