Пирамиды Наполеона - [4]

— Именно так, граф, — сказал капитан. — Вы, как никто другой, сможете распознать его ценность.

— Вы позволите?

Он присел за наш стол с привычным ленивым изяществом, в его строгом меланхоличном лице с чувственными губами и темными, спрятавшимися под густыми бровями глазами сквозило что-то, сближающее его с Паном. Подобно знаменитому гипнотизеру Месмеру, он умел очаровывать женщин.

— Я имею в виду ваше положение в египетском масонстве.[6]

Силано кивнул.

— В свое время я учился в Египте. Капитан Беллэр, если не ошибаюсь?

— Вы знаете меня, месье?

— За вами закрепилась слава доблестного воина. Я внимательно следил за сводками из Италии. Если вы удостоите меня протекцией, то я с удовольствием присоединюсь к вашей игре.

Капитан выглядел польщенным.

— Ну конечно.

Силано присел, и вокруг нашего стола тут же собрались женщины, привлеченные его репутацией искусного любовника, дуэлянта, игрока и шпиона. По общему мнению, он, так же как оккультист Калиостро, остался преданным дискредитировавшему себя в Европе ордену Египетского масонства или тем масонским ложам, кои принимали в свои ряды не только мужчин, но и женщин. Их еретическое братство проводило разнообразные оккультистские ритуалы, и в узком кругу рассказывалось много непристойных историй об их ночных церемониях, обнаженных оргиях и ужасающих жертвоприношениях. Египет по-прежнему считался источником древней мудрости, и не раз уже мистики, совершившие туда таинственные паломничества, заявляли, что им открылись великие тайны. В результате в моду вошли памятники древности загадочной страны, почти закрытой для европейцев со времен арабского завоевания, длившегося уже более тысячелетия. Поговаривали, что Силано учился в Каире, до того как правящие мамелюки начали преследовать ученых и торговцев.

Тут наш капитан решил подогреть интерес Силано.

— Тот тюремщик поведал мне, что эти нижние стрелки могут указать путь к великому могуществу! Такой ученый человек, как вы, граф, способен понять, что все это значит.

— Или заплатить за бессмысленную безделушку. Позвольте-ка взглянуть.

Капитан снял медальон с шеи.

— Поглядите, какая странная вещица.

Силано взял медальон, выставив напоказ длинные, сильные пальцы фехтовальщика, и повертел его в руках, разглядывая с обеих сторон. Сам диск был немногим больше обычной церковной облатки.

— Клеопатра вряд ли стала бы носить столь грубое украшение.

Он поднес диск к свече, и лучи света прошли через его дырочки. Сам круг делился пополам вырезанным желобком.

— Откуда вы узнали, что он из Египта? Его мог сделать кто угодно: ассириец, ацтек, китаец и даже итальянец.

— Нет-нет, его изготовили тысячи лет тому назад! Это подтвердил мне один цыганский барон, глянув на него в крепости Сан-Лео, где как раз и умер Калиостро. Хотя некоторые считают, что он вовсе не умер, а перебрался в Индию, где в качестве гуру продолжает проповедовать свое учение.

— Цыганский барон, Клеопатра… — небрежно произнес Силано, медленно протягивая его обратно. — Месье, вам пора заняться сочинительством. Что ж, я готов купить у вас его за пару сотен серебряных франков.

— Пару сотен?!

Аристократ пожал плечами, не сводя нарочито пренебрежительного взгляда с диска.

Меня раззадорил интерес Силано.

— Капитан, вы, кажется, собирались продать его мне.

Капитан кивнул, надеясь, что теперь мы оба попались на крючок.

— Несомненно! Кстати, этот медальон, вероятно, принадлежал тому самому фараону, который держал в рабстве еврейский народ, освобожденный затем Моисеем.

— Ладно, я дам вам три сотни.

— А я готов заплатить пять, — бросил Силано.

Всем нам не терпится заполучить то, что хотят другие.

— Тогда я готов купить его за семь с половиной сотен, — заявил я.

Капитан следил за нами с напряженным вниманием.

— Семь с половиной плюс вот этот ассигнат достоинством в тысячу ливров, — прибавил я.

— То есть вы хотите прибавить к семи с половиной сотням нечто столь обесцененное инфляцией, что оно вполне сгодится ему для подтирки задницы, — парировал Силано. — А я, капитан, готов дать вам целую тысячу.

Запрошенную изначально цену перекрыли так быстро, что бывалого солдата взяло сомнение. Как и меня, его удивил интерес графа. Грубая поделка явно не стоила таких денег. У него возникло искушение быстренько спрятать ее обратно под рубашку.

— Вы уже предложили его мне за тысячу, — заявил я. — Как человек чести закончите сделку или бросайте игру. Я готов заплатить вам полную сумму и отыграть ее обратно за час.

Теперь уже я искушал его.

— Согласен, — гордо сказал он, точно офицер, защищающий честь полкового знамени. — Но с условием, что за несколько партий я смогу отыграть у вас медальон обратно.

Силано удрученно вздохнул, понимая, что такое affaire d’honneur.[7]

— По крайней мере хоть сдайте и мне карты.

Меня удивило, что он так легко сдался. Возможно, ему лишь хотелось помочь капитану набавить цену и уменьшить мой выигрыш. Или он надеялся, что сумеет выиграть медальон за столом.

Если так, то его ждало разочарование. Удача не изменила мне. Капитан перебрал карт на этой раздаче и затем проиграл еще три партии, слишком полагаясь на чистое везение и не следя за тем, какие карты уже вышли из игры.