Пионовая беседка [заметки]
1
Праздник Двойной Семерки — седьмой день седьмого лунного месяца — один из любимых в Китае праздников. Считается, что в этот день единственный раз в году в небе на волшебном мосту через Небесную Реку (Млечный Путь), который образуют слетевшиеся со всего света сороки, дозволено встретиться двум звездам-влюбленным — Пастуху (Волопасу) и Ткачихе. В остальное время по приказу Небесного Императора они должны быть разлучены. Пастух — звезда в созвездии Орла, Ткачиха — звезда в созвездии Лиры.
2
Для объяснения происхождения обычая бинтовать ноги ссылаются на историю о Ли Юе и его любимой супруге по имени Яо Нян. Император повелел ювелирам сделать золотой лотос высотой в шесть футов. Внутри цветок был выложен нефритом и украшен драгоценными камнями. Яо Нян было приказано туго бинтовать свои ноги, придав им форму молодого месяца, и в таком виде танцевать внутри цветка. Говорили, что танцующая Яо Нян была столь необыкновенно легка и грациозна, что, казалось, скользила над верхушками золотых лилий. По преданию, с того дня и началось бинтование ног.
Можно сомневаться в том, что Яо Нян является родоначальницей этой моды, но, судя по литературным и археологическим источникам, появление этого обычая приходится примерно на время ее жизни, на те самые пятьдесят лет, которые разделяют династии Тан и Сун (907–960). Обычай оставался популярным и в последующие века, вплоть до самого недавнего времени.
Ноги девочки бинтовали полосами ткани до тех пор, пока четыре маленьких пальца не прижимались вплотную к подошве стопы. Затем ноги обматывали полосами ткани горизонтально, чтобы выгнуть стопу, как лук. Со временем стопа уже не росла в длину, но зато выпирала вверх, обретая вид треугольника. Она не давала прочной опоры и вынуждала женщин покачиваться, подобно лирично воспетой иве. Иной раз ходьба была настолько затруднена, что обладательницы миниатюрных ножек могли передвигаться лишь при помощи посторонних.
3
По традиционным верованиям китайцев, часть души покойника воплощалась в поминальную дощечку, перед которой в дальнейшем совершались жертвоприношения. На табличке, представлявшей собой дощечку длиной до 30 сантиметров, золотом по красному лаку писали титул, посмертное имя усопшего, а также имя старшего сына, заказавшего табличку. Посмертное имя давалось каждому, и с этого дня запрещалось произносить имя, которое усопший носил при жизни. Кроме того, на табличке указывали первоначальное имя покойника, число, месяц и место его рождения и смерти и место погребения.
Поминальная дощечка была двойной: с внутренним углублением, в котором делалась подробная надпись о покойнике, и внешней стороной — с сокращенной надписью.
4
В старину богатый дом китайского горожанина был не просто домом в привычном для нас понимании. Это была обширная городская усадьба, целый комплекс строений и двориков, обнесенных высокой (вровень с крышами) стеной, скрывающей все происходящее внутри от посторонних глаз. Постройки делались по определенной, освященной традицией схеме. Кроме того, каждый состоятельный человек стремился создать для себя небольшой сад, где он мог принимать гостей, заниматься живописью, сочинять стихи, любоваться окружающим пейзажем. В отличие от русских садов, где дом располагается посередине, а вокруг него разбивают клумбы, прокладывают дорожки и возводят прочие постройки, в китайском саду наоборот: строения огораживают внутренний двор, создавая ощущение уединенности. Здесь человек попадает в особый мир, где все части сада естественно связаны между собой и создают эффект смены видов при каждом повороте дорожки.
По мнению китайцев, история садов их страны насчитывает более трех тысячелетий. В китайских садах присутствуют несколько характерных элементов: водоемы с берегами из ноздреватого серого камня, «скалы» из того же камня, мостики, вздымающиеся крутой дугой или лежащие над самой поверхностью воды, беседки, расписные галереи, стены с фигурными проемами, изысканное мощение дорожек, деревья причудливой формы.
5
В классическом русском переводе «Пионовой беседки» имя служанки не переводится, а транскрибируется. Ее зовут Чуньсян.
6
В пятнадцатый день восьмого месяца по лунному календарю (по григорианскому календарю — обычно в октябре) в Китае отмечают праздник Чжунцюцзе, история которого восходит к древним обрядам жертвоприношения: весной правители поклонялись духу Солнца, а осенью приносили жертвы Луне.
День Середины Осени, то есть пятнадцатое число восьмого месяца, приходится на благодатный период, когда поспевают посевы, овощи и фрукты. Вечером в праздник Середины Осени родственники и друзья собираются на открытом воздухе, накрывают столы со всевозможными яствами, беседуют, наслаждаются прелестью лунной ночи. Ныне в различных живописных местах Китая в праздник Чжунцюцзе устраиваются мероприятия, на которых люди любуются красотой луны.
7
Коутоу — поклон, при котором, стоя на коленях, касаются лбом земли.
8
Источники эпохи Ранняя Хань (206 г. до н. э. — 8 г. н. э.) свидетельствуют об узаконенной практике купли-продажи рабов. Рабов можно было купить почти в каждом городе, как любой ходовой товар, их считали по пальцам рук, как рабочий скот — по копытам. Очевидно, обычай счета по пальцам сохранился до времен династии Мин, причем считали таким образом свободных людей.
9
«Расчет судьбы по восьми знакам»: по китайскому лунному календарю для определенной даты рождения рассчитывается набор данных. Он состоит из четырех пар знаков, дающих вместе восемь китайских иероглифов. Восемь иероглифов отражают основные черты индивидуальной судьбы. Если, как это принято, знаки каждой пары расположить друг над другом, получается картина из четырех столпов, «несущих судьбу человека». Благодаря им можно определить индивидуальный биологический и психологический ритм, который вместе с врожденными базовыми предрасположенностями человека, определяемыми восемью знаками, позволяет предсказать вероятный жизненный путь человека.
10
В августе, согласно китайским поверьям, раскрываются врата ада, и призраки навещают живых. Наступает месяц голодных духов. Чтобы умилостивить их, везде жгут ароматные палочки и деньги. Еще духи любят поесть, поэтому на подоконниках и около порога для них оставляют миски с пищей.
11
Цзиньши («поступающий в службу») — высшая ученая степень, присваивавшаяся кандидату, выдержавшему столичные экзамены, которые проходили в присутствии самого императора. В среднем в один экзаменационный год степень цзиньши получали не более 300 человек. Цзиньши имели право на замещение любых чиновничьих должностей, вплоть до высших постов во дворце и императорском кабинете.
12
Му — мера площади, равная 1/16 га.
13
В классическом русском переводе имя монахини (Сестра Камень) не переводится.
14
Мушмула — южный колючий кустарник со съедобными сладкими, мучнистыми, грушевидными плодами.
15
Имеются в виду четыре женские добродетели: супружеская верность, правда в речах, скромность в поведении, усердие в работе.
16
Браки среди представителей правящего класса были строго экзогамными. Женитьба на женщинах с таким же именем, независимо от того, будет ли она главной женой, дополнительной женой или наложницей, была строго запрещена. В более поздние времена табу на брак людей с одной и той же фамилией применялось в равной степени ко всем сословиям. В данном случае мы имеем дело с одним из ограничений, связанных с этим правилом.
17
Пурпурная дева — Цзы-гу — в поздней китайской народной мифологии богиня отхожих мест. Согласно другой популярной легенде, примерно в конце VIII века жена одного начальника уезда невзлюбила его наложницу и в приступе ревности убила ее, бросив труп в отхожее место в день праздника фонарей (15-го числа первой Луны). Верховный владыка пожалел Цзы-гу, сделав ее божеством уборных.
18
Восьмичленные сочинения — так назывались сочинения, которые полагалось писать на императорских экзаменах. Термин «восьмичленные сочинения» указывает на строго регламентированный характер сочинения. Сочинение состояло из четырех частей. В каждой части — по два сочинения, которые должны были быть строго параллельны друг другу.
19
Цунь — мера длины, равная 3,2 сантиметра.
20
Специальные символические деньги, которые используются в разных обрядах и по сей день.
21
Согласно старинным поверьям Китая, попав в юном возрасте на тот свет, душа незамужней девушки не обретает покоя. Не познавшая плотской любви, она страдает и томится в вечной тоске. Исправить это досадное недоразумение можно, если найти среди живых мужчин человека, который добровольно согласится вступить в брак с умершей невестой. Если находится жених, то родители умершей девушки организуют настоящую свадебную церемонию по всем правилам. Ее единственным отличием от стандартной свадьбы является отсутствие невесты, которая на обряде заменяется личными вещами покойной — одеждой, обувью, украшениями. После свадьбы молодой «супруг» обязан какое-то время хранить верность жене, во всяком случае, на протяжении времени, соответствующего традиционному трауру. Позже он может вступить в повторный брак. Считается, что после такой свадьбы душа умершей находит покой. Этот обычай сохраняется в отдаленных областях Китая до наших дней.
22
В Китае двенадцатый месяц по Лунному календарю называют месяцем «Ла», а восьмой день двенадцатой Луны отмечается как праздник Лаба («ба» означает «8»). Согласно историческим записям, праздник «Лаба» берет начало в Древнем Китае, в обрядах жертвоприношения в двенадцатый месяц года. В определенный день двенадцатой Луны проводили церемонию жертвоприношения и молений о богатом урожае. По окончании церемонии устраивали поедание специальной каши из злаков. С течением времени эта церемония превратилась в праздник, посвященный поминовению предков.
Виды каши лаба разнообразны. По народной традиции лаба готовят из восьми видов главных злаков и восьми второстепенных продуктов. Основные виды злаков — это рис и бобы, а именно: красные, зеленые, конские бобы, горох, обычный рис: добавляют и чумизу, пшено, клейкий рис, пшеницу, гаолян, овес, кукурузу.
23
В то время в Китае муж имел одностороннее право расстаться с женой по одной из следующих причин: бесплодие, распутство, непочтительное отношение к его родителям, болтливость, воровство, ревность, дурная болезнь.
24
Цзюйжэнь («представляемый») — степень, которую получал человек, выдержавший экзамен провинциального уровня. Цзюйжэнь имел право на замещение низших и средних чиновничьих должностей.
25
Традиционный китайский метод печатания, применяемый для книг и рисунков, прямо противоположен западному. Доску с вырезанным на ней текстом или изображением покрывали тушью при помощи валика или большой кисти, потом сверху накладывали лист бумаги и прижимали его к покрытой тушью поверхности. Правильное покрытие доски тушью и равномерное прижимание к ней листа и составляли тайны мастерства китайского печатника, достичь которого можно было лишь терпением и длительной практикой.
«Снежный Цветок и заветный веер» — невероятно интересный роман, рассказывающий о давно изменившейся стране, об ушедших людях и исчезнувшей культуре. Только гениальный писатель способен на то, что удалось Лисе Си, — вызвать к жизни не только своего героя, но и целый культурный слой, возродить отношения и чувства, часто нам непонятные. Столь же завораживающий и эмоциональный, как «Мемуары гейши», роман рассказывает о самой большой загадке всех времен — женской дружбе. Книга произвела невероятный фурор в издательском мире, и еще до первой публикации права на нее были проданы в 18 стран мира.
Успешный автор бестселлеров Лиза Си — американка с китайскими корнями. Она родилась в Париже, живет в США, но китайская тема неизменно присутствует в ее романах, переведенных на десятки языков. «Девушки из Шанхая» — роман о войне, любви, скитаниях и эмиграции, но прежде всего — об отношениях двух сестер, со всеми неизбежными сложностями, соперничеством, обидами и непреодолимой привязанностью друг к другу. История Перл и Мэй, дочерей богатого шанхайского коммерсанта, начинается в предвоенное время. Красивые, веселые, беззаботные, они позируют художникам для календарей и рекламы и ведут по-европейски свободный образ жизни, надеясь выйти замуж по любви, а не по сговору, как это тысячелетиями происходило в Китае.
Сюжет романа основан на судьбе шестнадцатилетней девушки, жившей в Китае триста лет назад и любившей оперу, содержавшую в названии ее имя. Поразительно одаренная, проницательная и мудрая...
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.
Конец XX века, Северная Корея. Студенты Пхеньянского университета Суджа и Чин влюблены друг в друга и мечтают лишь о счастливом совместном будущем. Однако царящий в стране тоталитарный режим наносит по их планам сокрушительный удар. По обвинению в краже нескольких килограммов кукурузной муки власти приговаривают Чина к публичной порке и пожизненному тюремному заключению. А он всего лишь хотел спасти от голодной смерти родных, живущих в нищей провинции. Не собираясь мириться со своей горькой участью, парень совершает дерзкий побег, переходит границу и скрывается в соседнем Китае.
Афганистан, 2007 год. У Рахимы и ее сестер отец наркоман, братьев нет, школу они могут посещать лишь иногда и вообще редко выходят из дома. Надеяться им остается только на древнюю традицию «бача пош», благодаря которой Рахиме можно одеться как мальчику и вести себя как мальчик, — пока она не достигнет брачного возраста. В качестве «сына» ей разрешено всюду ходить и сопровождать старших сестер. Но что будет, когда Рахима повзрослеет? Как долго она будет оставаться «мужчиной»? И удастся ли ей смириться с ролью невесты? Дебютный роман Нади Хашими, американки афганского происхождения, — это рассказ о трудной судьбе, о бессилии и о праве распоряжаться своей жизнью.
Отец шестнадцатилетней Камбили, героини бестселлера нигерийской писательницы Чимаманды Адичи — богатый филантроп, борец с коррупцией и фанатичный католик. Однако его любовь к Богу для жены и детей оборачивается лишь домашней тиранией, страхом и насилием. И только оказавшись в гостеприимном доме тетушки, Камбили понимает, что бывает другая любовь, другая жизнь… Уникальный лиловый куст гибискуса станет символом духовного освобождения.
1930-е годы. Дочь бедной вдовы, юная кореянка Сонджа счастлива — она любима и ждет ребенка. Правда, когда выясняется, что ее избранник женат и готов взять девушку лишь в содержанки, Сонджа от отчаяния принимает предложение молодого пастора и уезжает с ним в Японию. Она надеется на лучшее, но готова ко всему… Так начинается сага о нескольких поколениях эмигрантов — рассказ о чести, национальном достоинстве и о том, чем человек готов пожертвовать ради семьи. Роман, написанный американкой корейского происхождения Мин Чжин Ли, сразу же приобрел популярность и попал в список десяти лучших книг 2017 года по версии журнала The New York Times.