Пионеры воздушных конвоев - [51]

– Ой, как здорово! Конечно, споём, а что будем петь? – защебетала Соня. – Давайте про Байкал, кто начинает?

– «Славное море, священный Байкал…» – чистым, поставленным голосом запел Гамов, и все дружно подхватили эту народную песню, которую пело не одно поколение русских людей, любивших её за ту силу, которую она рождала и вселяла в души поющих…

Так за песнями и разговорами прошёл этот вечер, позволивший одним прикоснуться к семейному очагу, которого им так не хватало, а другим вспомнить прошлую жизнь, оставшуюся далеко-далеко, в другом мире. Вечер пролетел быстро. Они ещё только-только приступили к чаю, когда за окном послышался гудок автомобиля, возвестившего о том, что пора возвращаться.

– Как, неужели это за вами? – воскликнула Соня.

– Да, нам пора, вот сейчас допьём чай и на аэродром, – сказал командир.

– К сожалению, иногда время летит очень быстро, – грустно и многозначительно заметил Семён Яковлевич.

Допили чай и уже, когда одетые гости прощались, доктор, поблагодарив их за эту встречу, добавил:

– Будете в Марково, милости прошу в любое время, мы с Сонечкой будем очень рады.

– Вот этого не обещаем, – ответил Пётр. – В Марково летаем нечасто. Сегодня оказались здесь случайно, но, если залетим, – обязательно зайдём на огонёк.

На этом и расстались…

Таким оказалось первое знакомство Александра Сорокина с семьёй репрессированного врача из Ленинграда.

Самоволка

Зима подходила к концу. Ослабели морозы и, хотя снег ещё полностью не сошёл, стало сравнительно тепло. Долгая полярная ночь закончилась, иногда стало появляться солнце, но даже когда оно пряталось за тучи, приходил рассвет. Но зима, казалось, делала всё, чтобы портить авиаторам жизнь. Пошла уже вторая неделя с тех пор, как полёты прекратились. Низкие облака, опустившись до самой земли и укутав всё сплошным туманом, накрыли Аляску. В обстановке, когда видимость на земле составляет несколько метров, о перегоне самолётов оставалось только мечтать.

Распорядок дня в полку в этот период новизной не отличался. После завтрака – построение, затем занятия по изучению американских самолётов. Вечером – кино или офицерский клуб. И если вначале пребывания на американской земле, когда всё было ново, интересно и необычно, это воспринималось нормально, то сейчас непогода всем надоела.

Для инженерно-технического состава работа находилась всегда, а вот лётчикам некуда было себя деть. Они искали, чем бы им заняться или развлечься. Два молодых пилота из эскадрильи истребителей размышляли во время обеда о том, как непогода влияет не только на выполнение боевой задачи, но и портит настроение личному составу. Это были младшие лейтенанты Николай Рыбаков и Борис Колобродов.

– Понимаешь, Боря, – говорил Николай. – В этой ситуации самое противное то, что не только мы прикованы к земле, но и американцы не могут сесть на наш аэродром.

– Что-то я не пойму, а причём тут американцы и их посадки? – спросил Борис.

– Как это причём? – удивился Рыбаков. – Если бы могли принимать самолеты, то сюда мог бы прилететь женский перегоночный полк. С американскими лётчицами было бы веселее пережидать непогоду.

– Да ну тебя, опять ты о женщинах, – отмахнулся Борис.

Друзья закончили обед и, поблагодарив официантку, отправились домой. Они шли по дороге, вдруг рядом с ними затормозил автомобиль. Это был потрёпанный легковой «Ford», за рулём которого сидел американский лётчик-инструктор Майкл Бригс, он обучал их особенностям пилотирования американских истребителей. Майкл был из тех инструкторов, которые владели русским языком.

– Привет, ребята! – окликнул он. – Как далеко путь держите?

– Здравствуй, Майкл, – без энтузиазма ответили они. – Идём домой, куда же ещё?

– А поехали в Фербенкс, погуляете там, посмотрите. А я, сделаю там свои дела и на обратном пути заберу вас.

– Да нет, спасибо, – ответил за двоих Колобродов. – Не можем без разрешения.

– Боря, чего ты опять начинаешь? – возмутился Николай. – Кому мы нужны? Сейчас все будут отдыхать, а к вечеру мы вернёмся, никто и не заметит. Поехали.

И приняв сходу решение за двоих, он сел в машину. Поскольку Борис не мог оставить его одного, то ему пришлось лезть следом. Доехали быстро. В центре города пилоты вышли из машины. Договорившись с Майклом о времени и месте встречи, они зашагали по безлюдной улице. Чувствовали русские пилоты себя несколько непривычно. Чужая страна, чужой город, выезд из гарнизона без разрешения – всё это беспокоило и напрягало.

– Слушай, Коля, зря мы, наверное, ушли. Ты представляешь, что будет, если обнаружат нашу самоволку?

– А с чего ты взял, что обнаружат?

– Может быть, и не обнаружат, просто на душе не спокойно.

– Не переживай, все обойдется. А ты что, в училище не разу в самоволку не ходил?

– Конечно, не ходил, а когда было ходить? Лекции, семинары, самоподготовки, полеты. А ты что, ходил?

– О, у меня даже девчонка была, жила рядом с училищем. Представляешь, я даже успевал к ней сбегать в свободное время, а его было всего-то полчаса после обеда.

Они шли по улице. За большими стеклами витрин лежали аккуратно разложенные продукты и товары. Сознание поражало не столько их изобилие, сколь выкладка. Такого они никогда не видели. Остановившись, продовольственного магазина, они, к своему удивлению, обнаружили, что добрую половину продуктов, выложенных за стеклом, каждый из них видел впервые. Они не только не знали их названий, но даже не предполагали, как это всё едят.