Пионеры на море - [40]
Гришка понял. Побагровел с досады плюнул даже.
— Да что ты в самом деле. Ни черта нам не сделают. Что мы преступники, что ль? Какое такое мы ужасное преступление совершили? Ну-ка, пусть ребята из ячейки перенесут столько да поработают так. Гляди — руки-то все потрескались. Какие они товарищи после этого? Давай сюда ту проклятую резолюцию, — разорву я в клочки. Давай!
Гришка, рассвирепев, как молодой рыжий петушок, у которого взрослые петухи из-под самого клюва вырвали пищу, попытался выхватить листок бумаги из Мишкиных рук.
Горячность Гришки привела Мишку в обычное настроение. Он спокойно сложил руки за спиной и нахмурил тонкие брови.
— Глупости говоришь, Гриша! Даже не ожидал от тебя этого.
Гришка не унимался.
— Брось ты изображать из себя старого комсомольца, — давай сюда бумагу!..
Мишкино лицо чуть побледнело. Он отступил на два шага.
— Товарищ Чернов!
Гришка тряхнул рыжей копной и крикнул:
— Товарищ Озерин!
Мишка сложил резолюцию и сунул ее в карман.
— Ну, чего нам ругаться? Разорвал бы — я комиссару все рассказал. Ты погоди… Я согласен — будем молчать, вступишь в комсомол, а приедем, — членский билет секретарю на стол под нос.
Над головами ребят на спардеке кто-то тихонько вздохнул. Кривоногий человек, почесав ладонь, медленно пошел. У двери каюты комиссара он остановился, потом решительно взялся за ручку двери.
РАДОСТЬ КОЧЕГАРА ЧАЛОГО
Тяжелая рука так ударила Гришку по плечу, что он даже присел. Перед ребятами стоял сияющий Чалый. Он чесал голову, потирал подбородок и махал перед носом ежившегося Гришки скомканным листком бумаги.
— Гринька, радость у меня какая! Жена пишет, что во Владивостоке ждет. С сыном! Сделай милость, прочти письмишко.
— Что вы деретесь, товарищ Чалый? Грамотный, кажется, — прочтите сами.
— Эх, чудачина! Да я его, может быть, сорок два раза прочел; хочется от других слышать, — может, я ошибся… А?.. Ну, читай, читай скорей!..
Гришка, еле разбирая плохой почерк, по слогам прочел:
«Незабвенный мой Андрей…»
Лицо Чалого зарделось от счастья.
Мишка незаметно отошел, развернул письмо отца и впился в знакомые строки. Их трудно было разобрать, так как глаза заволокла надоедливая пелена и что-то щекотало в носу. Письмо было ласковое, каждая строчка говорила о том, как сильно тоскует отец.
В конверте было другое письмо, написанное карандашом. Каракули разбегались в разные стороны. Мишка еле разобрал подпись: «Отец твой Чернов» и крикнул Гришку.
Гришка дочитал последнее слово, протянул письмо Чалому.
— Батька! Ну? А посмотрим, что пишет товарищ батька!
Отец Гришкин писал:
«… ты парень не малый, выкручивайся сам. На то тебе и Чернов фамилия, все мы сами вылезали… Не забывай одного, трубка чтобы обязательно изогнутая была, с крышкой, и чтобы в нее целая осьмушка табаку влезала…»
Неумолимая труба горниста звала на работу. Засвистала боцманская дудка. Зашлепали босые ноги по палубе. Опять запахло скипидаром. Заскребли по ржавчине скребки.
Гришка, аккуратно вытирая кисть о ведерко, высунув язык, старательно клал краску. Письма забылись. К вечеру нужно было окончить урок: выкрасить мачту. Только изредка морщился Гришка, вспоминая отдельные слова из резолюции.
ВНИМАТЕЛЬНЫЕ СЛУШАТЕЛИ
У кормового орудия стоял Чалый. На палубе, обхватив руками колени, приятели слушали его рассказы. Чалый сегодня совсем непохож на себя. С того времени, как привезли письма, он так надоел всем рассказами о своей жене, что каждый старался переменить разговор, если он касался писем.
В конце концов его стали избегать, и теперь Чалый рад был двум внимательным слушателям:
— … связал в третий раз койку; офицер говорит — опять не так. Вижу — издевается, гордость свою проявить хочет. Связал в четвертый раз. Подхожу… Даже не взглянул собака. Выругал, да так пакостно. Что со мной сталось — кто знает, — только ладонь моя красный след у него на щеке оставила и пенсне его вдребезги. Ну, конечно — арест, тюрьма, суд, а потом двести по голому месту и Архангельский дисциплинарный батальон, всего-то только… Десять лет… десять!..
«Вы теперь вот хорошо растете, а мы для вас вроде навоза были. Только, видно, и навоз стоющий был, вот какие взошли побеги. Ну, да и много же погибало, до семнадцатого, нашего брата. Вот и сидел я в батальоне. Там мы совсем бесправные люди были и с тоски смеха ради чудили. Чуть не у каждого арестанта по собаке было. Бывало, идем по городу на работу али в баню, а за нами свора наша — визжат, лают, рычат. Хо-хо! Жители под ворота, а мы до того дошли, что регочем, как оголтелые. А когда уж совсем невмоготу становилось, мы с самим господом богом в чудачки играли. Помню, раз на исповеди, — повели всю нашу громаду в церковь. Ну, наговорили там мы попу такое, что он наверное две ночи не спал. Врали искусно, с радостью, злы были. Стали причащаться… Один у нас матрос чудак был. Пупов. Подходит к чаше, поп его спрашивает: „Как звать?“, а он во фронт вытянулся да, как на параде, и брякнул: „Иван Титыч Пупов“, говорит. Мы языки от смеха кусаем. Было всего. Не выдержал только я — однажды из бани утек. А тут Октябрьская. И жену свою в санитарном поезде встретил. Вот сынок растет. Да и службу пора бросать. Нас только двое таких — я да кок. Во Владивостоке жена, вишь, ждет, — и Колька…»
«Егорка» — это книжка про забавного медвежонка, про его необыкновенные похождения, про то, как довелось ему пожить среди людей. Чего только не случалось с этим медвежонком! Побывал он в море, и под водой, и в воздухе. Два раза он тонул, раз с самолёта чуть не свалился… И так интересно описаны все эти приключения, что читаешь книгу — и всё время хочется поскорее узнать: а что дальше будет, а как на этот раз выкрутится медвежонок из беды? И всё-таки самое интересное в книжке не это. Самое интересное в ней то, что, читая «Егорку», ты вместе с ним попадёшь на линкор — огромный боевой корабль советского военного флота.
Всемирный следопыт — советский журнал путешествий, приключений и научной фантастики, издававшийся с 1925 по 1931 годы. Журнал публиковал приключенческие и научно-фантастические произведения, а также очерки о путешествиях.Журнал был создан по инициативе его первого главного редактора В. А. Попова и зарегистрирован в марте 1925 года. В 1932 году журнал был закрыт.Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — mefysto.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Мир приключений» (журнал) — российский и советский иллюстрированный журнал (сборник) повестей и рассказов, который выпускал в 1910–1918 и 1922–1930 издатель П. П. Сойкин (первоначально — как приложение к журналу «Природа и люди»). Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток. При установке сквозной нумерации сдвоенные выпуски определялись как один журнал.
В этой, с позволения сказать, книге, рассказанной нам З. Травило, нет ничего особенного. Это не книга, а, скорее всего, бездарная запись баек и случаев, имевших место быть. Безусловно, наглость З. Травило в настойчивом предложении себя на рынок современной работорг…ой, литературы, не может не возмущать цивилизованного читателя, привыкшего к дамским детективам, дающим великолепную пищу для ума. Или писал бы, как все, эротические рассказы, все интереснее. А так ни тебе сюжета, ни слезы, одно самолюбование. Чего только отзывы (наверняка купил) стоят! Впрочем, автор и не скрывает, что задействовал связи и беззастенчивый блат для издания своих пустых россказней.
Главный герой произведения – американский юрист Джон Смит. У него есть все, что нужно для счастья – престижная работа, богатые родители, красавица-невеста. Жизнь обещает быть спокойной и безоблачной. Но неожиданно все меняется. Во время кругосветного путешествия на круизном лайнере, невеста изменяет ему, а загадочный незнакомец выкидывает за борт корабля. Главный герой выживает. Он оказывается на странном острове. Вроде бы все здесь обычно и объяснимо, но в то же время загадочно и непривычно. Жители этого острова не общаются с внешним миром, не пользуются деньгами и верят, что животные, обитающие рядом с ними, являются такими же разумными существами, как и они сами, и даже могут говорить.
«…Я развернулся и спустился обратно в каюту. В самом появлении каперов особой угрозы я не видел, но осторожность соблюдать было все же нужно. «Октавиус» отошел от причала, и я уже через несколько минут, когда корабль вышел на рейд, пожалел о своем решении: судно начало сильно валять, и я понял, что морская болезнь – весьма заразная штука, однако деваться было уже некуда, и я принял этот нелегкий жребий. Через полчаса стало совсем невыносимо, и я забрался в гамак, чтобы хоть как-то унять эту беду. Судно бросило якорь, и Ситтон приказал зажечь стояночные огни.
Молодой Годфрей Рэйнер поступает мичманом на английский военный корвет, который отправляется на поиски испанского судна, грабящего купеческие корабли и торгующего невольниками. Погоня за пиратами оборачивается началом долгой одиссеи, в которой абордажные схватки и кораблекрушения сменяются робинзонадой, полной экзотики и опасных приключений.За 30 лет своей литературной деятельности английский писатель Уильям Генри Джайлз Кингстон (1814–1880) создал более сотни романов, действие которых происходит во всех уголках земного шара.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.