Пионерский гамбит - [97]
— В Москву? — нахмурился я. — А почему в Москву?
— Ты его фамилию никогда в новостях разве не слышал? — Мамонов посмотрел на меня странно. — Ну, когда перечисляют заседателей политбюро. Суслов, Черненко, Косыгин, Верхрлазов...
— Ничего себе, — присвистнул я. — Я правда не знал. А почему тогда он в обычном лагере в Новокиневске, если его родители в Москве живут?
— А у него отец отсюда родом, — хмыкнул Мамонов. — И у него бзик. Мол, сыночка должен пройти полную школу жизни. Как и он сам. Он поднялся из простых рабочих, ездил в этот лагерь. Значит и сын должен. Только вот в школу он в Москве ходит, конечно, а не в Новокиневске. Далековато было бы утром ездить.
— Понятно, — протянул я. Ну да, какое там. Вряд ли мой отец дозвонился до отца Верхолазова и поведал ему историю про пари на тело вожатой. А даже если и так, то вряд ли это возымеет для мажора хоть какие-нибудь последствия. Все уже распланировано. Получит самое престижное образование и уедет каким-нибудь атташе в какую-нибудь дружественную страну. У него даже времени еще хватит, чтобы получить это самое образование до того, как все начнет рушиться и разваливаться.
— Пойдем на речку? — предложил Мамонов, когда мы подошли к клубу. Там кучковалось еще несколько оставшихся на «междусмение». Толстенький мальчик лет десяти с грязными разводами на круглых щеках. Дрищ в очках из третьего отряда, у которого я так и не смог обыграть в шахматы. И та девчонка, которая вступилась за меня тогда на совете дружины. Ну и мы трое. И еще спортивный отряд никуда не уехал, но с ними вообще все было как-то странно. Они вроде как сейчас усиленно тренируются, а уедут из лагеря только в середине месяца. Во время олимпийских игр у нас в Новокиневске тоже устраивают разные соревнования, и вот к ним наши спортсмены как раз и готовятся.
— Так нельзя же за территорию лагеря без сопровождения выходить, — лениво сказал я. Не то, чтобы мне жутко хотелось соблюдать правила, просто напала лень и апатия. Хотелось сидеть, тупить и ничего не делать. Да и погода была не очень чтобы пляжная — ветренно, то тучи набегут, то солнце светит.
— Да кому мы сейчас тут интересны? — Мамонов зевнул и сел на стул рядом с юной поборницей справедливости. Ее на совете дружины называли, но имя я, конечно же, не запомнил.
— Кирка, ну что ты как этот самый? — Марчуков толкнул меня в бок. — Похиляли на речку, там сейчас как раз никого нет!
— Ну лааадно, — смиренно согласился я. — Потопали на вашу речку. Хотя там все равно мелко, даже не поплаваешь толком...
— Вот и хорошо, я на глубине плавать не могу! — сказал Марчуков.
— Вообще не умеешь плавать? — спросил я.
— Да не, — Марчуков мотнул головой. — Если я дно могу достать ногами, то нормально плаваю, как дельфин почти. А если меня скрывает, то я — буль-буль-буль — и тону! Особое свойство организма такое! Меня даже ученые хотели изучать! Как тело, нарушающее закон Архимеда.
— И какое же отношение твое тело имеет к закону Архимеда? — я прыснул.
Марчуков набрал в грудь воздуха, чтобы что-то ответить, но не успел. В дверях клуба появилась Елена Евгеньевна.
— Хорошо, что вы здесь, ребята, — сказала она. — Берите вещи и пойдемте в медпункт.
— Так мы вроде не болеем! — Марчуков попятился.
— Не бойся, Марчуков, уколов вам никто ставить не будет, — Елена Евгеньевна потрепала Олежу по рыжей шевелюре. — Вы просто будете там жить эти три дня. Сейчас занесете вещи, потом вы трое мне понадобитесь.
— Надо было сразу на речку уходить, — пробурчал Марчуков и взвалил на себя свой рюкзак.
Старенького эскулапа в медпункте не оказалось. Он на эти три дня уехал в город. Не то на выходные, не то пополнять запасы йода, бинтов и аспирина. Так что обе палаты-изолятора были в полном нашем распоряжении. Правда, в покое нас никто оставлять и не думал. Елена Евгеньевна стояла в дверях и следила, как мы занимаем кровати и запихиваем под них свои рюкзаки.
— Значит так, ребята, — сказала она и заглянула в тетрадку, которую держала в руках. — Фронт работ у нас с вами будет такой...
— Эй, что значит фронт работ, Елена Евгеньевна?! — обиженно проныл Марчуков. — Мы хотели на речку...
— Успеете на речку, — отмахнулась вожатая. — На вторую смену приедет гораздо больше ребят, чем было в первой. И надо подготовить для них спальные места. Перенести кровати и матрасы из склада в корпуса.
— А куда кровати-то ставить, их и так по десять в каждой палате, — сказал тощий дрищ из третьего отряда.
— В тесноте, да не в обиде, — Елена Евгеньевна улыбнулась и подмигнула. — К нам в гости на эту смену приезжают московские ребята, должны же мы им показать свое новокиневское гостеприимство?
Из Москвы? Надо же, ближний свет какой... Я, конечно, читал о том, что на время олимпийских игр в Москве всякий неблагонадежный элемент выслали за пределы столицы, чтобы они не испортили впечатление от СССР тем иностранцам, которые бойкот не поддержали. И кто же, интересно, к нам приедет? Малолетние преступники? Бомжи? Цыганские дети всем табором?
В общем, не получилось у нас сгонять на реку. Сначала мы играли в тетрис кроватями, так и сяк пытаясь впихнуть в каждую комнату еще по две. Получалось, только если паре обитателей палаты придется спать на «двуспальном ложе». Такое себе.
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Иногда для того, чтобы исполнить свою мечту, достаточно заснеженного предпраздничного города, одной холодной ночи, фонарика из цветного стекла... и немного волшебства.
Простое и щемящее сердце повествование о «Семейном Дереве», растущем сквозь тернии тяжелых времен, с момента рождения и до наших дней, в «Запоздалом дневнике» замечательной, любимой мамы и бабушки «бабы Нины», «тёти Нины» — Нины Александровны Узиковой, представлено в этой книге.
Какая девушка не мечтает о любящем муже и роскошном доме с прислугой? Плюс верная подруга, мощная магия и парящие в небе дирижабли – разве не рецепт сказочной жизни? Но моя дольче вита – это клубок обмана. Я не знаю, кому верить и кого любить. Ночами меня мучают сны о другой жизни, а днем все кажется чужим. Как я сюда попала, и есть ли путь назад?
Люди, боги, домовые и ёкаи – всё смешалось в этой маленькой деревне, расположенной на краю заповедника. Знала ли Настя, что случайно разбив бамбуковый сосуд, станет связанной заклятием с древним злым божеством Уосэ Камуи и навлечёт беду на свою не совсем обычную семью? Пусть она и могла видеть потусторонних существ, но кроме этого никакими другими силами, в отличии от своей бабушки и младшей сестрёнки, не обладала. Как же Насте разорвать заклятие, наложенное взбалмошной богиней на древнем капище, и вернуть древнему богу память, который оказался не таким уж и злым?..
Спросите любого человека о блюдах украинской кухни и, первым делом, он скажет, что это борщ, галушки, пампушки с чесноком, сало в различных ипостасях, вареники с вишней и много еще чего. Любой турист или просто человек, даже случайно попавший на территорию Украины, прежде всего, интересуется ее кухней. А где бы отведать настоящего украинского борща с пампушками или поесть жареных домашних колбасок? Приготовьте по нашим рецептам и насладитесь вкусными блюдами украинской кухни! Приятного аппетита!