Потом нас накормили обедом, а потом мы пошли таскать матрасы. И на тихий час нам отпроситься не удалось. Не время спать потому что, когда столько матрасов не ношено.
— Использование детского труда во все поля, — буркнул я, бросая на скрипучую сетку кровати полосатый рулон очередного матраса. Руки гудели и протестовали против такого бесчеловечного их использования.
— Вот пусть бы сами гости из Москвы свои матрасы и таскали, — Марчуков залез на «голую» кровать и принялся прыгать на ней. Сетка, тронутая кое-где пятнами ржавчины, пронзительно визжала и скрипела.
— Марчуков, ты так потолок проломишь! — Елена Евгеньевна сбросила с плеча мешок с постельным бельем.
— А вы снова будете у нас вожатой, Елена Евгеньевна? — спросил Марчуков, не переставая прыгать.
— Эх, и хотелось бы сбежать к детишкам помладше, но увы, увы... — голос вожатой звучал театрально-трагично, но она улыбалась. И бросила хитрый взгляд в сторону Мамонова.
— А Сергей Петрович? — продолжал допрос Марчуков. — Он тоже будет у нас? В смысле, у первого отряда? Мы же будем первым отрядом теперь?
— Нет, Сергей Петрович вернулся в город, — Елена Евгеньевна задумчиво развернула белый пододеяльник с квадратной дыркой посередине и нахмурилась. — Хм... А где же тогда простыни?
— А кто будет тогда? — Марчуков спрыгнул с кровати на пол и встал в гордую стойку гимнаста, только что получившего золотую медаль за прыжки на батуте. — Не Анна Сергеевна же?
— Я его не знаю, — Елена Евгеньевна пожала плечами. — Приедет — вместе познакомимся. — Какой-то Чемодаков Артур Георгиевич.
— Чемоданов, хи-хи, — Марчуков засмеялся. — Не бойтесь, Елена Евгеньевна, если он окажется строгим, мы вас защитим.
— Спасибо, Олег, я очень это ценю, — сказала вожатая. — И физрук теперь тоже будет новым. Вера тоже уехала.
Отбой нам никто на горне, конечно же, не играл, так что мы слонялись по лагерю, пока нам самим не надоело. Так что мы сами загнали себя спать.
— Илюха, а кто такой Бодя Сохатый? — спросил Марчуков, когда мы устроились каждый на своей кровати.
— А тебе зачем? — спросил Мамонов довольно напряженным голосом.
— Да он просто в лагерь приезжает, я слышал, как по его поводу двое вожатых разговаривали, — сказал Марчуков. — Вроде как, ему шестнадцать, и в лагерь уже не положено. Но почему-то взяли.
— Он два раза оставался на второй год, — мрачно объяснил Мамонов. — Он в нашей школе учится.
— Аааа... — понятливо протянул Марчуков. — А что за тип?
— Лучше тебе не знать, — скривился Мамонов.
«Ну вот, опять какие-то проблемы... — подумал я, отворачиваясь к стене. — Какой-то Бодя... Боди еще не хватало. Мало мне Чемодакова...»
Это была очень знакомая фамилия. Когда Елена Евгеньевна его назвала, что-то такое в памяти ворохнулось, но сразу я его не вспомнил. Вспомнил потом.
Когда увидел.
__________________________
