Пионер, 1954 № 04 - [6]
- Ирина, - обратился к ней Николай Сергеевич, - вот дело-то какое…
- Какое? - удивилась Ирина, раскрыв свои круглые блестящие глаза.
- Да вот… - Николай Сергеевич усмехнулся и пожал плечами, - нет ли у тебя чего-нибудь поесть?
- Поесть? - Ирина ещё шире открыла глаза. - Как это поесть?… Чего поесть?
- Ну, чего-нибудь. Позавтракать. Ирина откинула за спину косу и, в свою очередь, пожала плечами:
- Вы бы, Николай Сергеевич, с вечера говорили. А сейчас что же? Тут есть колбаса, но ведь это Тамаре. Бутерброд в школу. А грудинка Антонине Андроновне на завтрак. Давайте сейчас сбегаю на рынок, куплю чего-нибудь…
- Что? На рынок? - испугался Николай Сергеевич. - Ну, нет, матушка! Мне ждать некогда. Впрочем, не беда. Позавтракаю в буфете.
- Конечно! - весело согласилась Ирина. - А то тут пока принесёшь, да пока приготовишь…
Николай Сергеевич, надевая шляпу, ещё раз заглянул в зеркало.
- Ну что особенного? Ничего особенного! Просто там занавески зелёные. Вот и показалось.
И, прислушавшись на мгновенье к сонной тишине своей квартиры, сказал:
- Пускай живут.
И вышел, неслышно прикрыв дверь.
«Что это сегодня с хозяином? - недоумевала Ирина, укладывая косу на голове. - Вдруг завтракать запросил!…»
В прихожей раздался несмелый звонок. Ирина побежала открывать.
- О, уж не вернулся ли?
Но Николай Сергеевич не вернулся. А на пороге стояла тоненькая светлоглазая девочка в синей вязаной шапочке со школьной сумкой в руках.
- Здравствуйте, я к Тамаре, - сказала она.
- Ай, батюшки! - Ирина всплеснула руками. - А я и забыла, что Тамару будить пора!
И Ирина, легко ступая, на цыпочках убежала в комнату.
- Спит?
Зина Стрешнева, как и обещала, зашла за Тамарой, чтобы Тамара не опоздала и сегодня. Уже восемь, а она ещё спит! Но вот из комнаты быстрым шагом вышла Ирина, а за ней в ночной рубашке и ночных расшитых туфельках появилась Тамара. Зина чуть не выронила сумку.
- Тамара, что же ты? Мы же совсем опоздаем!
- Не волнуйся, - ответила Тамара, - иди сюда. Ты посиди, а я буду одеваться.
- Только ты скорее!
- Да, я сейчас.
Но «сейчас» не получалось. Сначала куда-то девались резинки. Тамара перерыла и разбросала всю свою постель - резинок не было. Полезла под кровать, заглянула под кресло. И наконец нашла их на своём письменном столе, заваленном книгами, какими-то коробками, лентами и флаконами…
Зина незаметно приглядывалась к окружающему. Какие богатые вещи! У постели ковер, на круглом столике отливающая, как павлиний хвост, бархатная скатерть, на резной полочке - хрустальная ваза, а в ней цветущая вишня, сделанная из розового шёлка… На окне среди цветов аквариум с одиноко плавающей золотой рыбкой.
- Как хорошо у вас! - сказала Зина. - Красиво! Ты рыбок разводишь, да?
- Я? Нет! - ответила Тамара, поспешно натягивая чулки. - Сначала они мне нравились… А потом то одна подохнет, то другая… Возня с ними! Ну вот, теперь башмаков нету!
Зина начинала нервничать, стрелки больших, стоящих на комоде часов тронулись за восемь.
- Тамара, мы опаздываем!…
- Ничего. Сейчас.
Однако и опять это «сейчас» не получилось. У форменного фартука не оказалось застёжки.
- Разве ты вчера не знала, что у тебя застёжка оторвалась? - мягко заметила Зина.
- А она не знала? - возразила Тамара, кивая в сторону кухни. - Деньги получать так она знает! Ей и мама сколько раз говорит: «Вы, Ирина, отлично знаете, когда день вашей получки. А что надо сделать то-то и то-то, так вы не знаете». А она тут же и начнет: «Да у меня стирка, да у меня обед, да мне на рынок бежать!…» Подумаешь, стирка!
- Не знаю… - потупясь, сказала Зина. - Я сама всегда себе ботинки чищу и застежки пришиваю… Ну, что тут такого?
Взглянув ещё раз на часы, Зина вдруг встала:
- Я пойду! Больше никак нельзя ждать! Тамара только что налила себе чаю.
- Нельзя? - спросила она, и в тёмных глазах её загорелись знакомые Зине насмешливые огоньки. - То дружба на всю жизнь, и ничего не жалеть для друга и быть около него в беде… А то три минуты подождать нельзя. Вот так дружба! Ну, что ж? Ну, опоздаем. Но ведь мы же обещали беду вместе делить. А теперь ты меня бросаешь! Хорошо. Я пойду без завтрака.
- Почему это ты пойдёшь без завтрака? - спросила, вдруг, входя в комнату, мать Тамары Антонина Андроновна. - Что за каприз?
Зина встала и поздоровалась. И не поняла - не то заметила Антонина Андроновна её поклон, не то не заметила. Её синий шёлковый халат ослепил Зину.
- А потому не буду, что меня ждёт подруг га, Зина Стрешнева. Вот она.
- Но Зина-то Стрешнева, конечно, позавтракала?
- Мы опаздываем,- робко произнесла Зина, почему-то чувствуя себя виноватой, раз она успела позавтракать, - но ты, Тамара, попей чаю всё-таки.
На часах было двадцать минут девятого. Их класс сейчас построился на линейку. И огорчённая Маша записывает в дневник, что ни Стрешневой, ни Белокуровой на линейке нет.
Зина почти бежала по улице. Тамара еле успевала за ней. На углу, где дорога в школу пошла через бульвар, Тамара замедлила шаг.
- Не беги. Всё равно опоздали. Но ты не бойся, я тебя выручу. Я-то друга не оставлю!
В школе стояла глубокая, напряжённая тишина. От этой тишины у Зины захолонуло сердце: уроки начались. Сунув своё пальто удивлённой гардеробщице, Зина, как осенний листок, подхваченный ветром, взлетела на третий этаж. Голубые стены коридора, полные смутных отражений, показались ей холодными, как застывшая вода, а закрытые двери классов выглядели строго и отчуждённо. Подойдя к дверям своего класса, Зина остановилась. Ее охватило непреодолимое желание повернуться и уйти домой. Что будет, то и будет! Но войти сейчас, когда уже начались занятия!…
