Пионер, 1951 № 07 - [3]
Он вдруг резко затормозил. На шоссе, наперерез машине, сбежали с откоса арыка две девушки. Они были в ярких, до нитки мокрых кофточках. Струи дождя расплели их чёрные косы. Обе что-то кричали, тревожно жестикулируя.
Машина стала. Котомка высунулся набок.
- Ой, арык! Перемычка! Порвёт! - кричали девушки, перебивая друг друга, Не сразу стало понятно, что просят они скорей ехать к бригаде, которая работает впереди, звать людей на помощь.
Котомка вышел из машины поглядеть, Юра стремительно выскочил вслед, не слыша, как мама зовёт его. Они взбежали на откос.
Заполнив арык до краёв, кое-где выплескиваясь из него, мчалась рыжая вода в гневных клочьях пены. Когда перешли на ту сторону по брошенным поперёк доскам, сразу стало ясно, что испугало девушек. Вода наполовину размыла перемычку, отделяющую этот большой арык от маленького, идущего на поле. Юра представил, как хлынет сейчас взбесившийся пенистый вал на нежные светло-зелёные кустики, безжалостно смывая их.
- Эх, дела! - крякнул Котомка. - Куда ж тут, девушки, за людьми ездить! Здесь вот-вот прорвёт… Пособить бы вам… - Он нерешительно поглядывал то на ручные часы, то на машину.
Мальчик сразу подумал, что тогда они уже, наверно, пропустят папу. Но нельзя же было уехать, оставить без защиты эти кустики хлопка!…
Котомка подмигнул Юре с видом сообщника:
- А мы мигом Собирай вон там камни да сноси сюда. Подпорку сделаем. Девчата! За лопаты да дёрн режьте. Живо!
И работа закипела. Обрадованные девушки схватили лопаты. Юра перекидывал камни поменьше, а водитель ворочал такие глыбы, что страшно глядеть. Откуда-то взявшийся мальчишка, не старше Юры, такой же чернявый, мокрый и босой, как девушки, помогал им. В пылу работы никто не заметил, как мама вышла из машины. Юра увидел её только тогда, когда она стояла рядом.
- Мы, что же, решили уже не спешить к шести часам? - спросила она, глядя на водителя. Но тот не слышал
- Давай, давай! Поворачивайся! - кричал он девушкам, с усилием вкатывая на откос громадный камень. Налившееся кровью лицо его блестело от пота,
Тогда мама повернулась к Юре:
- Ой, да на что же ты похож! Мокрый, грязный…
- Сейчас, мамочка! - в отчаянии крикнул Юра.
И тут вдруг вода всё-таки прорвалась, выбросив пока ещё тонкую, но упругую и злую струю.
- Дёрна! - страшным голосом закричал Котомка, падая грудью на край арыка. - Камней!
Мама повернулась на его крик и, увидев пробившуюся воду, кинулась к девушкам, схватила кусок подрезанного дёрна.
Юра снова побежал за камнями. А когда они вместе с черноволосым мальчиком, пыхтя и спотыкаясь, принесли большой кругляк, Котомка, мокрый и красный, кричал маме, укладывавшей Дёрн:
- Куда? Куда? Левее… Так… Теперь лопату мне, быстренько!
Мама послушно бросилась за лопатой.
Ещё не раз пришлось подносить и камней и земли; ещё долго укреплял и притрамбовывал водитель наведённый у перемычки «пластырь», пока наконец бросил лопату.
- Всё! Теперь уж если где и прорвёт, то по живому месту, а здесь - точка! Да оно, вроде, и вода тише пошла. А вот и солнышко!
Тут только все заметили, что дождя уже нет. Полнеба синело, как вымытое. А на листочках спасённого хлопчатника горели, переливались миллионы весёлых капель.
Мама вдруг громко рассмеялась:
- Хороши мы с тобой к папе явимся! При этих словах Котомка быстро глянул
на часы и сразу помрачнел. Он неловко одёрнул пояс и спросил:
- Разрешите ехать?
- Теперь-то уж можно и не спешить, всё равно опоздали к сроку, - сказала мама грустно.
Водитель совсем смутился.
- Восемнадцать ноль-ноль… А тут такое дело… - пробормотал он и, решительно зашагав к машине, принялся обтирать забрызганный грязью кузов.
Уже когда тронулись, с бугра сбежали, что-то крича вслед, девушки, возившиеся до тех пор у перемычки. Должно быть, поблагодарить за помощь хотели. Но Котомка сердито придавил ногой педаль, машина взвыла не своим голосом, рванулась и заскакала по лужам, расплескивая их.
Небо яснело всё больше. Поля хлопчатника сменялись яркой зеленью виноградников или садами абрикосовых деревьев с порозовевшими на концах веток листьями. Котомка отвечал на вопросы коротко и хмуро. Мама тоже молчала. А Юре было грустно думать обо всём: и что не увидит папу до утра и что некому рассказать про сегодняшние впечатления: в свою школу он уже не вернётся, а в здешней мальчики знают всё это лучше его. Словом, все немного приуныли.
Юра следил за странными облаками, громоздившимися впереди, на юге. Некоторые из них легко скользили слева направо, другие стояли неподвижно, напоминая чётким рисунком сказочную снежную гору. А когда исчезли последние бегучие облака, оказалось, что это в самом деле громадная гора. Она закрывала весь кругозор своими сизыми в складках склонами. Высоко в небо уходили двумя сахарно-белыми конусами вечные снега
- Арарат! - крикнул Юра, вспомнив папины письма. - Это уже в Турции. Вот интересно-то!
Мама выглянула из машины, любуясь горой. А Котомка проворчал:
- И никакого интереса в этой Турции нет. Одна нищета и отсталость. На буйволах деревянной сохой пашут. Скучная страна… А вот и застава.
